Мятущийся дон Гамлет, принц Датский - страница 13

Офелия уходит.

Вы слышите, комедианты? Инфанта хочет учиться! Начинай свой урок ты, Скарамуцца. Твое имя Узурпатор или, лучше сказать, Бешеный. Начинай. Ты спускаешься по винтовой лестнице, приложив палец к губам. Ты, Коломбина, иди сюда, сядь к моим ногам. Давай, Бешеный.

Спектакль становится похож на балет. То тут, то там, на разных лестницах, за арками сада мелькают Король и Королева. Когда оба спускаются на сцену, медленно выходит Хор, который впоследствии, после смерти Короля, занимает место итальянцев.

Скарамуцца. Тсс, тсс! Мы одни. Солнце село, а луна еще не взошла. Я принес тебе драгоценный камень. Это кольцо из Парижа. Если бы Дания была моей, я бы сделал из нее кольцо для тебя. Смотри, как блестит кольцо на твоей белоснежной коже, такой мягкой и нежной от молока косули. Неужели и сердце у тебя такое же нежное?

Коломбина. Я не хочу стареть. По ночам я рассматриваю свое тело, ощупываю каждый кусочек. Не хочу стареть. Я умерла бы, если бы обнаружила хоть одну морщинку. Говорят, что тайная любовь старит.

Скарамуцца. Я могу любить тебя на солнце, на башнях, в поле, на корабле, который идет из Норвегии на всех парусах. Скажи: могу я прийти к тебе в постель? Сегодня ночью твой отец не будет ночевать в Эльсиноре. Король, твой нареченный, уехал охотиться на уток. Неужели ты не понимаешь, что я сгораю?

Коломбина. Я предпочла бы любовь со стихами и вздохами, духовную близость. Поцелуя в шелковую ленту тебе будет достаточно. Моя постель слишком узка.

Скарамуцца. Я не давал бы тебе покоя всю ночь.

Коломбина. Я хочу объяснить. Мужчина в моей постели, на мне, каждый день пользуется моим телом, расходует на совокупление силы души; в нем сосредоточились тревожная любовь, тихий смех, слезы, часы раздумий и будоражащих грез, которые предшествуют каждому свиданию. Поцелуй — это еще не плоть. Но куда девается деликатность души, нежность любви, вежливость речи, застенчивость, улыбка? Несколько мужчин, в зависимости от желаний плоти, были бы удобнее. И душа осталась бы свободной для одной-единственной любви, увитой розами.

Скарамуцца. Я знаю, что должен делить твое ложе с моим братом — королем. Но это меня не злит. Я знаю, что сравнение будет в мою пользу. Я всегда был сильнее его, более быстрым. Посмотрела бы ты на меня на войне или на охоте! Дикий кабан, когда его травят собаками и он стремительно выбегает из леса, не может сравниться со мной, когда я бросаюсь в кровавую схватку с мечом в руке. Я люблю короткие мечи, потому что рука становится мокрой от крови тех, кто гибнет от моих смертельных ударов. Жди меня в своей постели, не бойся. Я умею отличать лань от коровы. В руке у меня будет роза.

Гамлет. Да, ты придешь с розой в руке. Она будет ждать тебя, обнаженная, на своем ложе, прикрытая лишь льняной простыней. С постели будет свешиваться голая нога. Ты бросишь ей розу, и она, схватив цветок, обнажит красивейшую грудь с маленькими розовыми сосками. Давай дальше, Бешеный!

Король Хальмар, который где-то прятался, выходит на сцену.

Хальмар. Нет!

Гамлет. Да, король Хальмар, он должен продолжать. Заметь, что он уже у самого ложа, этот сильный человек, не знающий устали любовник, дикий кабан. Давай, Бешеный! Лезь на нее! Король, ее нареченный, сейчас охотится на уток! Хватай ее за сиськи!

Хальмар. Гамлет, я тебя уверяю, что все было не так. И слова я говорил другие. Ведь я был вторым сыном в нашей королевской семье. Говорили, что я очень подходил для военной службы. Встань, Коломбина! И меня послали на границу. Если бы чуточку повезло, я даже мог бы получить дротик в спину в какой-нибудь стычке. Тогда в Эльсиноре отслужили бы мессу. Развесили бы огромное черное полотнище — от зубцов крепостных башен до самого морского берега. И я бы тихо гнил под каменной плитой Королевского зала. Не плачь, Коломбина!

Гамлет. Хальмар! Мы же не говорим о тебе!

Хальмар. А я вот говорю — о себе и о других. Я каждый день приезжал усталый и пьяный. Вечно хотел спать. А когда просыпался, то знал, что должен быстрее седлать коня и лететь с копьем наперевес в бой. Можешь называть вещи своими именами. Да, было страшно. И я сказал ей об этом. Маленькой нежной сестричке. Коломбина, подойди ко мне, дай свою руку, послушай, как бьется сердце короля Дании. Я все ей рассказал. Я ведь мог умереть на следующий же день. И она сказала: «Не уходи так!» Это было все. Никого я не просил, никого не принуждал. Я говорю тебе, Гамлет, что зачал я тебя с любовью. Потом я плакал. Все-вышло так, словно для нас это было обычное дело. Она играла со мной.