Мыльная опера для олигарха - страница 13

— Вы сказали, Аркадий, что… — Саша замялась. — Что-то о глобальной катастрофе… Эти документы указывали на что-то действительно масштабное?

— Мне трудно говорить о документах, которых я никогда не видел, — сдержанно проговорил Брыкин. — Но из беседы с Аржанухиным я понял, что в них содержится в самом деле что-то серьезное, связанное с какими-то нарушениями, допущенными на комбинате. Я поверил ему хотя бы потому, что есть факты, подтверждающие, что не все ладно в датском королевстве.

— Какие? — поинтересовалась девушка.

— Например, странная эпидемия в городе, — быстро ответил Брыкин. — О которой власти тоже предпочитают не распространяться.

— Вы про трупные пятна? — спросила Саша.

При этих словах Тамара Сергеевна схватилась за сердце.

— Про что? — испуганно вскинулся Брыкин. — Про какие пятна?

— На лицах, на руках… — пробормотала Саша.

— Да… да… Действительно, это похоже на трупные пятна, — Брыкин опустил голову. — Простите, ради Бога, но… нельзя ли попросить у вас чего-нибудь покрепче? Дело в том, что очень трудно… на трезвую голову об этом говорить.

Николай Трофимович оживился.

— Действительно, Тамара! Почему мы не предложили гостю выпить? И хозяину тоже не предложили. Непорядочек… Я ведь привез.

Тамара Сергеевна покраснела. Очень она не любила, когда ее упрекали в недостатке гостеприимства. А спиртное она на стол не поставила в надежде, что при малознакомом госте супруг постесняется его потребовать. И лишний раз не выпьет.

— Извини, Коля, — с каменным лицом проговорила она. — Но я полагала, что в такую жару пить — преступление. И предлагать алкоголь — тоже преступление.

— Нет такой статьи в кодексе, Томочка, — засмеялся полковник. — А у нас кондиционер работает. Принеси-ка, милая, нам коньячку!

Тамара Сергеевна не привыкла перечить супругу на людях. Она поднялась и пошла за коньяком.

— Аркадий, — произнесла Саша задумчиво. — Пока вы с папой не выпили… Может быть, расскажете, в чем дело? Понимаете, — она улыбнулась, — я весьма критически отношусь к информации, высказанной после нескольких рюмок.

— Саша! — кашлянул Николай Трофимович.

— Папа… — поморщилась она.

— Хорошо, — вздохнул Брыкин. — Хорошо, Александра Николаевна. Это — закрытая информация, но, полагаю, вы не станете распространять ее по свету… О чем бишь я? В нашем городе, как вы знаете, больница одна. Так вот, хотя эпидемия у нас не объявлена и случаев атипичной пневмонии не зарегистрировано, больница переполнена!

Последние слова Брыкин произнес хриплым шепотом.

— С каким диагнозом там лежат больные? — нарочито сухо поинтересовалась Саша.

— С неустановленным, — в той же манере проговорил Брыкин. — Но! Почти все больные — работники химического комбината и члены их семей.

— И какие же симптомы у этой болезни?

— Целый набор, — хмыкнул Брыкин. — Во-первых, как вы образно выразились, трупные пятна. Некоторые больные и вовсе синие. Целиком. Тело напрочь утратило свой естественный цвет. У кого есть растительность на лице — бороды, усы, — все синее. Во-вторых, у пациентов явные признаки астенического синдрома. Люди лежат, ни рукой, ни ногой пошевелить не могут. У многих сильные головные боли, галлюцинации и, извините, диарея. О такой мелочи, как выпадение зубов и волос, я уже не говорю. Лысых в Новоладожске всегда было много. Как ветер из Соснового Бора подует… Даже шутка была такая у нас в газете: цены растут быстро, зато волосы с той же скоростью падают. Местный, знаете ли, юмор…

— Вы видели этих больных? — спросил Барсуков. — Вас пустили в больницу? К ним свободно пропускают?

— Ни Боже мой! — воскликнул Брыкин. — А уж меня-то, журналиста, и на пушечный выстрел бы не пустили. Даже родственники приемный покой осадой берут. Правда, здоровых родственников осталось не так уж и много. В основном, там семьями лежат.

— Откуда же у вас сведения? — удивился полковник и посмотрел на журналиста недоверчиво.

В этот момент Тамара Сергеевна внесла в гостиную бутылку коньяка и бокалы. Брыкин, словно обрадовавшись возникшей паузе, с удовольствием вкусил ароматного напитка, улыбнулся. Глаза полковника тоже заметно повеселели. Женщины смотрели на мужчин без осуждения, однако и одобрения в их глазах также не наблюдалось. Мужчины, стараясь не встречаться с ними взглядами, повторили процедуру, после чего Брыкин проговорил: