На 101 острове - страница 8

Но с точки зрения мостовиков есть у этого камня и менее приятное свойство. Под колесами транспорта он быстро «засаливается», становится гладким и скользким, теряет нужную шероховатость. Машины начинает на нем заносить.

Поэтому сейчас делают интересные опыты. Пробуют мостить улицы не диабазовыми, а гранитными кубиками. Их значительно труднее вырабатывать, но зато они удобны для транспорта. Идя по Садовой улице мимо Гостиного двора, приглядывайтесь к ее брусчатому диабазовому покрову. Вы скоро увидите среди больших площадей диабаза небольшие «пробные» участочки, замощенные камнем совсем другого вида — колотым гранитом.

Проходя по беловато-желтым, с прозеленью и розоватыми пятнышками плитам наших известняковых панелей, повнимательнее смотрите себе под ноги. На иных каменных квадратах вы можете заметить странные рисунки. Как будто кто-то вдавил в плиту суставчатый ствол бамбука и потом разрезал его вдоль. Порой это напоминает чертеж подводной лодки с отсеками или постепенно суживающейся к концу лестницы. Мелких и неясных отпечатков очень много; крупные и четкие попадаются куда реже.

Если вам посчастливится наткнуться на такой ясный отпечаток, остановитесь перед ним с глубоким почтением. Перед вами остаток живого существа, которое плавало и ползало в теплой воде больше чем четверть миллиарда лет назад. Вы видите окаменевшую раковину огромного моллюска — ортоцераса, дораставшего порой до двух метров в длину.

Ортоцерас — дальний родственник нашего осьминога, но он носил на теле длинную прямую раковину в виде пастушьего рога. «Ортос» по-гречески значит «прямой», «церас» — «рог».

Принимая во внимание, что в то время не существовало еще на свете ни рыб, ни пресмыкающихся, ни млекопитающих, можно сказать, что этот странный ортоцерас приходится и нам с вами предком.

Серовато-белый камень, из плит которого сложена большая часть наших тротуаров, — это силурийский известняк. Весь он состоит из миллиардов и квадрилионов крошечных раковинок, скелетиков мельчайших живых существ, живших в силурийском море, которое плескалось на месте нынешнего Ленинграда, в эпоху, следующую за кембрийской.

Окаменевшие раковины моллюсков — «ортоцератиты» — часто совсем выпадают из толщи камня и выглядят тогда, как маленькие палочки или каменные пальцы.

Вы можете собрать их для своего школьного музея, если проедете на реку Тосну возле Саблино к известным ломкам силурийского известняка.

Среди белых плит обычной питерской известняковой панели выделялись кое-где еще не так давно участки, крытые очень красивым красным камнем. Твердая его поверхность с плоско-выпуклыми извилистыми узорами напоминала ту легкую рябь, которую волны прибоя оставляют на песчаных отмелях. Был такой тротуар на нынешней улице Чайковского. Такими же мясо-красными плитами были выложены участки панелей на Васильевском острове — на 9-й линии у Большого, и на самóм Большом проспекте между 3-й и 4-й линиями. Были, а возможно сохранились и до сих пор, образцы такой панели и в других местах города. Поищите их сами.

Камень этот заслуживает внимания. Имя ему — шокшинский кварцит; его добывают у селения Шокшинский погост на речке Шокша, впадающей в Онежское озеро в 60 километрах от Петрозаводска.

В XIX веке под именем «шокшинского порфира» он был в большой моде; из него сделаны многие внутренние украшения Исаакиевского собора, пьедестал памятника Николаю Первому на Исаакиевской площади. Даже в Парижском Пантеоне прах Наполеона покоится в великолепном саркофаге из шокшинского кварцита.

Слава эта не прошла и поныне: при строительстве ленинградского метро и многих других замечательных зданий зодчие охотно применяют его; никто теперь не тратит прекрасный материал на панельные плиты.

Но шокшинский кварцит интересен и с другой точки зрения. Мы сказали, что узоры на поверхности его плит похожи на рябь, оставляемую волнами на песчаных отмелях. Но они не только похожи; они и на самом деле — окаменевшая за миллионы и сотни миллионов лет рябь. Шокшинский кварцит — песчаник; он образовался из морского или озерного песка, но так давно, что зерна кварцевого песка успели уже слиться в сплошную кристаллическую массу. Когда камень отполирован, — вы ничего не замечаете. Когда же, как на тротуарных плитах, видна поверхность его слоев, старая рябь выступает наружу.