На арене со львами - страница 17

— Он нечто собой представлял, это правда, — сказал Морган.

— Хватку, наверное, он перенял у Старого Зубра.

— Он все перенял у Старого Зубра,— сказал Морган.

В известном смысле, прибавил он про себя.

— Хотя когда я последний раз слышал его в сенате, можно было подумать, что это совсем другой человек.

— Он и был уже совсем другой.

Морган начал жалеть, что завел этот разговор.

Где-то за дальними рядами кресел вошел последний пассажир, стюардессы с трудом задраили тяжелую дверь. Услышав лязг и скрежет металла, жуткий, словно в рассказе По, Морган почувствовал, как у него судорожно сводит плечи; отныне он отрезан от мира напрочь, связан по рукам и ногам, заточен в этом исполинском самоходном тюбике из-под зубной пасты, который швырнет его, беспомощного и лишенного собственной воли, за горы, реки, штаты, континенты. Скрежет двери означал, что он добровольно уступил другим даже то скудное право распоряжаться собой, своей судьбой, какое давала власть, отпущенная ему в жизни, и это казалось греховным, даже кощунственным по отношению к тому, что так свято оберегал в себе Морган. Он никогда не доверял техническим расчетам, а между тем постоянно вынужден был полагаться на дьявольские вычисления технарей.

Пускай только раз еще вывезет удача, молил он про себя неисповедимых богов, которых берег в душе на случай взлетов и приземлений. Еще один только раз.

Последний пассажир деловито прошел в салон и остановился у кресла, где сидел Френч. Он был молод, смугл, тщательно причесан; манжеты с дорогими запонками, выпущенные из-под рукавов пиджака ровно настолько, сколько положено, облегали холеные руки, в одной он держал плоский, элегантный чемоданчик. На лбу у самых волос красовался большой кусок пластыря.

— Привет, Чарли.— Голос звучал вкрадчиво.— Ты обратил внимание, какова грудь у рыженькой?

— Я уж тут все кресло изгрыз.— Френч лениво махнул рукой.— А это великий Рич Морган. Вы, конечно, знакомы?

Самолет, зловеще взревев моторами, пополз прочь от аэровокзала.

— Нет, черт возьми. Куда мне соваться к Ричу Моргану? — Гласс протянул руку.— Ваша статья о походе на Вашингтон — верх совершенства, лучше не напишешь.

За ту статью Морган получил премию по журналистике, шумно разрекламированную и добытую для него газетой после упорных закулисными  махинаций и путем подкупа; с тех пор она сделалась притчей во языцех для тех людей, которые плохо знали и Моргана и его работу и не разделяли его убеждения, что премии, по сути своей, рассчитаны на посредственностей. Все же он пожал гладкую, унизанную кольцами руку.

— Спасибо. А вы,простите, кто?

— Ларри Гласс. Работаю на телевидении у Бена Блейки.

Гласс сел по другую сторону прохода, нагнулся и задвинул портфель под сиденье. На затылке у него тоже был налеплен порядочный кусок пластыря.

— Гласс раньше у нас сотрудничал,— сказал Френч,— покуда не пошел в гору. Чего это у тебя с башкой, а, Ларри?

Гласс мелодраматически скривил лицо; это не вязалось с его хорошо поставленным, рокочущим голосом. Волнистая прядь волос упала ему на лоб, аккуратно прикрыв нашлепку, и завилась в локон.

— Продюсер считает, что у меня слишком высокая линия волос. Говорит, будто мой лоб отбрасывает блики света и я выгляжу, как знаменитый Стрейнджлав на киноэкране.

«Электра» ползла сквозь ночь к отдаленной взлетной полосе. Морган с облегчением заметил, что самолет по крайней мере не набит битком. Когда все места бывали заняты, ему неизменно казалось, что при взлете такую тяжесть не одолеть.

— Пришлось согласиться на пересадку волос, это теперь ловко делают,— сказал Гласс.— Берут полоску с затылка и приживляют на лбу, причем не нужно даже прерывать выступлений, ведь в случае чего пластырь можно замазать гримом. И само собой, когда я стану весь новенький, этот мошенник Блейки вообще не пустит меня в эфир из страха, как бы на мою долю не досталось больше славы, чем остальным.

— Выходит, можно выращивать шевелюру специально для телевидения?

Френч глянул на Моргана с комическим недоумением.

— Эх, брат, если хочешь что-то получить, надо чем-то и поступиться.— Гласс подмигнул.— Если, конечно, нельзя как-нибудь иначе выкрутиться. Вы не на похороны Андерсона летите, ребята? — Оба кивнули.— Я работал над вашим сообщением, Рич, и вот, едва у меня стало получаться что-то стоящее, продюсер послал меня к черту на рога.