На балу грёз - страница 24

Марвин покрутил ручки обогревателя. Из отдушин ударили струи теплого воздуха.

— В наших краях говорят: когда две золотых estrellas, звезды, появятся на небе в полночь, значит, счастье и prosperidad[22] вернулись в Милагро. А ваши глаза, Senora, что две золотых звезды. И волосы — темнее непроглядной ночи.

— Гм. Темных волос и необычных глаз маловато, чтобы окрестить живым воплощением предсказания. Очередная шутка?

— Нет, Senora. В Милагро так не шутят. В Милагро ждут вас как манны небесной. Сколько несчастий нам выпало. — В зеркальце глаза горели огнем. — Но перво-наперво заставьте сеньора Бомонта взять Мануэля назад на работу.

— Я вряд ли смогу. — Элла встревожилась. — Сеньор Бомонт — очень упрямый человек.

— Это всем известно. Но La Estrella сумеет. Мы, жители, очень на вас надеемся.

Устав разубеждать, она закрыла глаза. Мало ей тревог из-за Рафа, и вот еще эта.

— Далеко осталось?

— Нет. — Марвин не глядя объехал рытвину — сказалась интуиция или привычка. Еще четыре крутых поворота, и он объявил: — Вон Милагро. Только на кряж взобраться.

Однако ни города, ни кряжа Элла так и не высмотрела: дождь лил как из ведра. Но вот впереди замаячили оштукатуренные стены с литыми чугунными воротами.

— La finca de Esperanza[23].

Ворота были открыты, и Марвин на полном ходу поехал дальше. Дальняя дорога увенчалась кругом почета перед раскинувшимся поместьем. Только Марвин заглушил мотор, как дождь перестал и из-за туч выглянуло солнышко.

— Gracias[24], La Estrella. Ты не дала размыть дорогу и вызвала солнце.

— Ты опять. Управляй я дождем, я бы наслала его чуточку раньше. — Элла осмотрела пострадавший костюм. — Намного раньше.

Марвин не слышал ее, он уже давно расставлял ее пожитки на ступеньках парадной лестницы.

Элла вылезла из салона, собираясь с силами перед предстоящей битвой — неизбежной, насколько она знала своего мужа.

А вот и он. Легок на помине, Раф возник в дверях. Желая выглядеть хоть капельку лучше — по крайней мере чище, — Элла набрала в легкие побольше воздуха и сказала:

— Привет, Раф.

Раф потерял дар речи, забыл про сигарету в руке. Наконец он затянулся. Его взгляд с Эллы перескочил на вещи у ее ног.

— Сразу войдешь? — Сигарета полетела за живую изгородь. — Или для начала помыть тебя из шланга?

— Мудро. Грязь и проливной дождь… очень портят внешний вид. — Элла посмотрела, куда упала сигарета. Над кустом в алых бутонах гибискуса вились струйки. — Отец рассказал, что видел, как ты курил, а я не верила.

— Ты всегда была слишком хорошего мнения обо мне, amada. Пора с этим что-то делать. — Раф сделал шаг назад и жестом указал на распахнутые двери. — Добро пожаловать в мой дом. Поговорим, когда примешь душ и переоденешься.

— Превосходно.

— После отвезу тебя в аэропорт.

Слова протеста готовы были сорваться с губ Эллы, но так и остались невысказанными. На пороге не спорят.

— Выглядишь не в пример лучше, — откомментировал Раф ее появление час спустя.

— Благодарю. Хотя чувствую себя так же. Пользуясь отсрочкой, Элла постаралась подготовиться к этой встрече, которая была, быть может, единственной возможностью убедить Рафа в том, что ее место здесь. Решая, что надеть, Элла выбрала самые любимые вещи — короткую молочно-кремовую юбку по фигуре и шелковую облегающую кофточку в тон. В противовес некоторой строгости Элла не стала стягивать волосы. Просто зачесала назад и оставила водопадом спадать по плечам. Никаких вычурных украшений: пара золотых сережек да обручальное колечко.

— Для меня душ — как омовение в купели, — продолжала она, осматриваясь в комнате — типично мужской: строгие линии, мебель красного дерева, табачный запах. Здесь Элла была на чужой, на его территории. Тонкий маневр, рассчитанный свести на нет все ее выпады. И ей оставалось только одно — действовать. — Я очень признательна за твое гостеприимство.

— Рад служить. — Раф указал рукой на кресло. — Присаживайся. С чем пожаловала? Впрочем, был бы тебе очень признателен, если бы ты избавилась от дурной привычки навещать меня. — Он потянулся за пачкой — уже полупустой (сигареты тут и там виднелись на столе) — и вытряхнул одну.