На берегах Дуная - страница 9

— Разгромить наши войска на дунайском плацдарме и таким образом устранить угрозу Будапешту с юга и с запада, — не задумываясь, ответил Фролов.

— Это непосредственная задача, а какова оперативно-стратегическая цель удара? — спросил Алтаев.

— Удержать в своих руках Венгрию как последнего союзника и как важную базу стратегического сырья, — ответил Фролов.

— Мне кажется, — заговорил Дубравенко, — что цели этого наступления значительно шире. Удержать Венгрию — это лишь частная задача. Едва ли Гитлер для этого стал бы отвлекать крупные силы с других направлений. Венгерская нефть и бокситы его сейчас не спасут. Поздно! Чтобы добыть и переработать сырье, нужно время. А времени у него нет. Главную цель Гитлер, вероятно, видит в том, чтобы измотать и обескровить наши войска на южном фланге, заставить их отказаться от дальнейшего наступления, а затем свои главные силы перебросить против наших центральных фронтов, которые сейчас приостановили наступление.

Военный совет выслушал выступления командующего артиллерией, армейского инженера, начальника политотдела. Все предлагали одно: в целях срыва контрудара противника из района Будапешта главными силами гвардейской армии перейти в наступление и прорвать вражескую оборону. Однако при подсчете реальных возможностей оказалось, что наличных сил гвардейской армии для решения этой задачи явно недостаточно. Не хватало главным образом артиллерии и танков.

Для всех было ясно, что наносить удар вполсилы нельзя, если уж бить, то бить превосходящими силами, а по количеству войск гвардейская армия и стоявший перед ней противник были почти равны. А если противник перебросит часть войск из Будапешта, то он сможет создать превосходство в силах и средствах, особенно в танках. Нужно было меньшими силами разгромить большие.

Все соглашались, что наиболее выгодно нанести главный удар на город Секешфехервар, взять его и тем самым создать угрозу коммуникациям противника под Будапештом. Но когда Воронков, а затем Дубравенко предложили две трети армии сосредоточить перед городом и этими силами нанести удар, Шелестов невольно заволновался. Армия занимает широкий фронт. Обороны, по существу, еще нет. Войска едва успели окопаться. А противник имеет крупные резервы и опирается на подготовленную систему инженерных сооружений. Если сгруппировать главные силы на узком участке, то придется оголить весь остальной фронт армии. И стоит только противнику нанести упреждающий удар даже ограниченными силами, как сама группировка, подготовленная для удара на Секешфехервар, окажется под угрозой окружения. Оправдывает ли поставленная цель такой риск?

— А если противник нанесет встречный удар по нашему ослабленному фронту? — спросил Алтаев, так же как и Шелестов, думавший о большом риске оголения фронта.

— Конечно, противник может нанести удар, если мы подготовку наступления затянем на длительный срок, — не задумываясь, ответил Дубравенко. — А если мы подготовим все за один-два дня, то он ничего не успеет сделать.

— А где гарантия? — спросил Шелестов.

— Гарантия — психология противника. Это не сорок первый год. Мы наступаем, а немцы отступают. К тому же надо учесть, что гитлеровцы уже готовят удар, только не против нашей армии, а против нашего правого соседа, из Будапешта, по берегу Дуная. И в этот удар они вложат все силы.

— Тогда почему же они перед нашей армией держат такие крупные резервы?

— Потому, что боятся нашего прорыва. Наш удар для них смертельная опасность.

— А как думают артиллерист и танкист? — спросил Алтаев.

Командующий артиллерией — дочерна смуглый генерал-лейтенант Цыбенко с острыми, насмешливыми глазами и хитрой улыбкой — насупил брови и, скупо выдавливая слова, ответил:

— Артиллерии у нас маловато. — Он посидел несколько секунд, напряженно склонив большелобую голову и упершись кулаками в стол. — Но и с тем, что есть, можно разгромить противника, город взять можно. Главное — нанести мощный первоначальный удар и пробить дорогу пехоте и танкам. А для этого сосредоточить всю артиллерию и минометы перед городом — сосредоточить и обрушиться всей мощью.