На берегах Ганга. Прекрасная Дамаянти - страница 15

Уоррен Гастингс подал руку даме и вступил на трап. В ту же минуту загремели барабаны. Войска сделали на караул. Полковник Чампион, стоявший перед фронтом, салютовал шпагой, а с форта Вильяма раздался выстрел из пушки.

Мистер Барвель приветствовал губернатора краткой, почти деловой речью. Уоррен Гастингс также ответил ему речью, сердечной и ласковой по содержанию, но холодной и формальной по тону.

Затем к губернатору подошел Риза-хан. Он поклонился ему по обычаю магометан, приложив ладонь к голове, и сказал заранее приготовленную речь, в которой передал новому губернатору приветствие несовершеннолетнего набоба и высказал надежду на то, что дружба между набобом Бенгалии и Ост-Индской компанией сохранится и впредь к обоюдному удовольствию.

Гастингс смерил оратора пытливым, надменным взглядом, а затем, как бы снисходя к нему, наклонил голову и ответил:

— Буду очень рад, если правление набоба предоставит мне возможность поддерживать и сохранять дружбу, которую компания с августейшего согласия его величества короля Великобритании до сих пор оказывала наместнику властелина в Дели.

При упоминании имени короля Гастингс почтительно снял шляпу, затем несколькими любезными словами приветствовал Шитаб-Роя, представленного ему визирем, и быстро обратился к Нункомару, подошедшему к губернатору с почтительной, но в то же время фамильярной улыбкой, как будто встречал старого искреннего друга. Мистер Барвель представил новому губернатору магараджу, и тот в высокопарных выражениях начал говорить о радости индусского народа при прибытии регента. Гастингс и магараджу смерил таким же пытливым взглядом, как Риза-хана, однако впечатление, произведенное на него речью Нункомара, казалось менее благоприятным. Он ответил магарадже лишь несколькими короткими словами, которыми подтвердил намерение компании продолжать оказывать индусам такое же покровительство, какое она оказывает всем, доказавшим свою дружбу.

Нункомара, по-видимому, поразил этот короткий, холодный, даже надменный ответ на его приветствие, но, призвав на помощь всю свойственную индусам способность к притворству и самообладанию, он постарался скрыть настоящие чувства под любезной улыбкой.

— У вас, кажется, есть сын, магараджа Нункомар? — спросил Гастингс. — Удивляюсь, что он не явился меня встретить, ведь дом ваш всегда считался верным и преданным компании.

Нункомар вздрогнул. Своим вопросом Гастингс коснулся больного места магараджи и вместе с тем доказал ему, что как нельзя лучше осведомлен о положении дел в Калькутте. Нункомар действительно имел сына Гурдаса от первой, рано умершей супруги, которому теперь было около двадцати лет. Но он почему-то не любил его и, хотя окружал подобающим почетом, старался отстранить от всяких дел. Носился слух, будто магараджа боялся, как бы отличавшийся выдающейся красотой и умом сын не превзошел его. Некоторые даже шептали, что он ревновал к нему свою вторую супругу, красавицу Дамаянти.

Однако выражение неудовольствия и испуга тотчас же исчезло с лица Нункомара, и он возразил как можно приветливее и любезнее:

— Я полагал, что моего появления как главы и представителя нашего рода, достаточно, и не посмел навязывать вашей светлости своего семейства при первом вашем появлении у нас, но мой сын, воодушевленный одинаковой со мной преданностью и верностью к Англии, не преминет представиться вашей светлости.

Гастингс кивнул, подал стоявшей около него молодой особе руку и сказал громким, почти повелительным голосом:

— Имею честь представить вам баронессу Имгоф, мою приятельницу, которая оказывает мне честь быть представительницей моего дома и будет принимать моих гостей.

Мистер Барвель тотчас же подошел и поцеловал руку молодой особы, поклонившейся всем с достоинством королевы. Риза-хан поклонился ей с той холодной сдержанностью, которой придерживаются все магометане по отношению к европейским женщинам. Нункомар же, напротив, обратился к баронессе с поэтически вычурной речью, сравнивая ее с лучшим цветком Индостана.

Затем Гастингс представил стоявшего около него молодого английского офицера, сэра Вильяма Бервика, сына одного из членов английского парламента, приехавшего изучить Индию; и, как бы вскользь, своего секретаря, барона Имгофа, супруга его приятельницы, не распространяясь, однако, подробнее об этих странных отношениях. После этого подошел к войску, чтобы пожать полковнику Чампиону руку и приветствовать солдат.