На берегах Гудзона - страница 6

— Я не знаю, не знаю…

Он посмотрел на нее в раздумье и спросил:

— Не знаете ли вы случайно, имел г. Роулей вчера вечером свидание с кем-нибудь?

Она старалась припомнить.

— Да, он хотел повидаться с одним знакомым, каким-то негром, по имени Бен-Товер. Но тот должен был прийти к нему до восьми часов. Впрочем, я не знаю достоверно, был он у него на самом деле или нет; мы с ним об этом не говорили.

— Бен-Товер, да ведь это негритянский агитатор. Насколько мне известно, он на нашей стороне. Но… никогда нельзя быть уверенным… Никому нельзя доверять…

Самуил Каценштейн сидел некоторое время молча, погруженный в свои мысли, затем вскочил со стула и сразу как бы преобразился. Внезапный прилив энергии выпрямил его сгорбленную фигуру.

— Одевайтесь! — обратился он к Грэйс. — Мы должны сейчас же отправиться на квартиру г. Роулея и расспросить его служителя.

Грэйс повиновалась. Она вышла из ателье, чтобы взять шляпу и пальто.

Когда она вернулась одетая, у ворот уже стоял наготове автомобиль. Всю дорогу они молчали. Разносчик напряженно думал; на его лице можно было прочесть, что его мозг лихорадочно работает. Грэйс забилась в угол; ею овладел неизъяснимый страх. Убийца… Кто мог быть убийцей?

Служитель Роулея, Гобс, не слишком обрадовался, когда узнал, что за полицейским допросом последует еще один — частный. Но десять долларов сразу вывели его из полусонного состояния, и он охотно стал отвечать на все вопросы разносчика.

— Да, я впустил г. Товера и проводил его в рабочий кабинет г. Роулея. Еще во время пребывания г. Товера пришла какая-то дама. Она не хотела встречаться с г. Товером, и я проводил ее в маленькую комнату рядом с кабинетом. Нет, я никого из них не видал, когда они уходили. Г. Роулей сказал мне, чтобы я в половине восьмого ушел из дому. Насколько мне известно, оба посетителя еще находились у него, когда я ушел. Возвратился я домой после двенадцати. В шесть часов я должен был разбудить г. Роулея, так как поезд отходил в семь тридцать восемь. Не найдя его в спальне, я вошел в кабинет и… — Голос его оборвался.

— Г-жа Мэтерс, когда вы пришли, вы застали г. Роулея одного?

— Да.

— Гобс, вы знали приходившую даму?

— Нет, я видел ее в первый раз.

— Я бы хотел зайти в кабинет г. Роулея.

Грэйс вздрогнула и прерывисто прошептала:

— Не требуйте от меня, чтобы я пошла вместе с вами, я не могу видеть комнаты, в которой это страшное…

Рыдания заглушили ее слова.

Старик вошел в кабинет убитого один.

Он зажег все лампы и начал осматривать предметы, находившиеся в комнате. Полиция распорядилась, чтобы все оставалось в том виде, в каком служитель застал комнату утром, при открытии убийства. Небольшая лисья шкура под письменным столом оказалась немного загнутой; Самуил Каценштейн нагнулся, чтобы ее поправить. Он ее немного приподнял и нашел под нею завядший цветок, который издавал еще довольно сильный приторный запах. Он поднес его к свету и внимательно осмотрел: это была тубероза.

Он сунул ее в карман. Дальнейшие его розыски не дали ничего существенного. Он вернулся в переднюю.

«— Я бы вас попросил, г-жа Мэтерс, возвратиться одной», — сказал он. — Я хочу навести кое-какие справки у соседей.

— Нельзя ли и мне отправиться с вами?

— Нет, лучше, если я один это сделаю. А то покажется подозрительным.

— Вы ничего не нашли?

— Ничего существенного. Завтра утром я буду у вас.

Грэйс простилась с ним, и разносчик направился в находящийся поблизости небольшой ресторан, где завязал с хозяином беседу. Вначале они говорили о разных пустяках, но как только Самуил Каценштейн произнес слово «негр», его собеседник разразился гомерическим хохотом.

— Вы уже третий по счету, который справляется о негре. Первые двое были тайные полицейские агенты. Наверно и вас тоже интересует убийство Роулея. Разумеется, преступление совершил этот негр. Следовало бы всех их повесить, этих проклятых чернокожих. Я сам родом с юга и хорошо знаю этих бандитов. Я и полиции поэтому охотно пришел на помощь. Вчера вечером, около одиннадцати часов, сюда зашел негр. Я как раз в это время стоял в дверях и видел, что он направлялся из дома № 36. Он был хорошо одет и выглядел настоящим джентльменом. Он заказал чаю, заявив, что сильно продрог.