На большом пути - страница 14

Корпус Буденного прославился в боях на Дону, под Воронежем. И вот наконец 19 ноября 1919 года командование Южным фронтом отдало приказ приступить к организации Первой Конной.

Начали с главного - с людей. Семен Михайлович коротко доложил о составе Конной армии. В ней три кавалерийские дивизии: 4, 6 и 11-я. Представил начдивов - Городовикова, Тимошенко и Матузенко. Все они были известны участникам заседания, их деловые и политические качества сомнений не вызывали. Им почти не задавали вопросов.

Климент Ефремович вообще слушал краем уха, занятый своими мыслями. Сейчас речь пойдет о политическом комиссаре буденновского корпуса Кивгеле. Он добросовестный работник, надежный коммунист. Семен Михайлович всегда горой за него. А Ворошилову придется выступить против. При всех своих положительных качествах не подойдет Кивгела для работы в новых условиях. В корпусе его влияние ощущалось слабо. Повсюду в Красной Армии прочно утвердились политработники, а в буденновской коннице их мало, авторитет невысок. Предстоит еще выяснить, почему так получилось, но одно не вызывает сомнений - для Кивгелы надобно найти другую должность.

Не испортить бы с самого начала отношения с Буденным. Он привык к независимости, а тут сразу и соратника отзывают, и единоначалию конец, власть - Реввоенсовету. И решать надо именно сейчас, когда армия только создается. Все должно быть определено, чтобы потом не переделывать, не переиначивать. Хорошо, если бы Семен Михайлович осознал такую необходимость.

Между тем представление командного состава было завершено, в горнице остались только члены двух Реввоенсоветов и комиссар Кивгела.

- Сколько у вас коммунистов? - спросил Климент Ефремович.

- Во всем корпусе?

- Теперь уже в Конной армии.

- Больше двух сотен. Человек триста.

- Точнее.

- Не знаю.

- А кто должен знать, если не политкомисеар?

- Бои, потери, - произнес Кивгела. - Недавно одиннадцатая кавдивизия прибыла. Сводок не получаем.

- Мы сейчас даже личный состав не учитываем точно, - вступился за комиссара Буденный. - Все время в движении. Потери, отставшие.

Ворошилов лишь покосился на него и опять к Кивгеле:

- Как вести партийную и политическую работу, как опираться на коммунистов, если даже вы не знаете, сколько их?.. Скажите хотя бы, какова общая численность трех дивизий?

- Около семи тысяч.

- И всего двести партийцев!

- Руки не доходят.

- Но теперь в армии будет больше дивизий, значительно больше людей. Понимаете ли вы это, товарищ Кивгела? - Климент Ефремович хотел, чтобы комиссар сам понял: трудно ему будет справиться с новым объемом работы. Но на выручку опять поспешил Буденный.

- Товарищ Кивгела пользуется авторитетом. Бойцы его знают, привыкли. Давайте впишем его членом Реввоенсовета, вместе воз тянуть будем. Предлагаю вписать.

Климент Ефремович чувствовал, как напрягся, обуздывая себя, Семен Михайлович. Подрагивает рука на медной рукоятке шашки.

Конечно, нелегко сейчас Буденному. Год назад вольно казаковал он по родным просторам с партизанским отрядом. Привык ни от кого не зависеть, все решать самостоятельно. Но между отрядом и армией - дистанция огромная. Семен Михайлович, разумеется, понимает это, однако трудно ему расставаться с привычками, подчинять себя коллективной воле.

- Я против! - резко сказал Щаденко. - Я против включения Кивгелы в состав Реввоенсовета.

Буденный повернулся к нему, их взгляды столкнулись: вроде бы сталь звякнула. Снова напряженная пауза. Вероятно, Сталин почувствовал, что Буденный находится в таком состоянии, когда человек может сорваться от одного слова, от одного жеста, неизвестно, куда сгоряча занесет Семена Михайловича.

- Товарищ Кивгела действительно знает положение, - Сталин заговорил медленно, и его слова, падавшие размеренно и веско, успокаивали, заставляли подумать. - Товарищ Кивгела - ценный работник. Почему бы не ввести его в Реввоенсовет?

Напружинившееся тело Буденного заметно расслабилось, опустились плечи. Рука соскользнула с эфеса шашки. На лице - неуверенная полуулыбка:

- Вот и я про это...

- Ефим, почему ты против? Объясни, - сказал Климент Ефремович, желая, чтобы Семен Михайлович услышал веские доводы.