На брегах Невы - страница 14
«Арзамас» — боевое и весёлое содружество литераторов — родился в 1815 году; в разгар «страшной войны на Парнасе». Тогда все российские писатели разделились на две партии — шишковистов и карамзинистов — и сражались между собой.
Староверов-шишковистов возглавлял «Дед седой» Шишков — одержимый старик, упорный и воинственный. Он имел чин адмирала, занимал высокие должности. Будь его воля, он вернул бы Россию к тем временам, когда носили бороды, жили по Домострою. И отгородил бы её от всего прочего мира. Особенно от Франции — источника «пагубной» философии и революционной заразы.
В море адмирал уже давно не ходил — воевал на суше. Уединившись в своём особняке на Фурштадтской улице, написал он «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка». В «Рассуждении» заявлял, что языком русской литературы должен быть церковнославянский, язык церковных книг, что иностранные слова, вошедшие в русский язык, надо заменить другими, собственного изготовления: например, галоши — мокроступами, тротуар — топталищем, бильярдный кий — шаротыком и так далее, в этом роде.
Видя, что русская литература идёт по другому пути, Шишков и его приверженцы объявили войну тем писателям, которые не разделяли их взглядов. Шишковисты, не долго думая, нарекли их якобинцами, и, по меткому выражению Василия Львовича Пушкина, уверяли:
Особенно нападали шишковисты на Карамзина, на его мирные чувствительные творения, которые выдавали чуть ли не за революционные прокламации. А всё потому, что Карамзин указал другим опасный путь, стараясь писать легко, понятно, вводя новые слова. Такие, например, как «переворот». А от переворота на бумаге недалеко и на деле, — полагали шишковисты. И хотя Карамзин давно уже отошёл от литературы, посвятив себя истории, и ни о каких переворотах не помышлял, его враги не унимались. Стоило ему получить от царя орден за исторические труды, как к министру просвещения летел злобный донос:
«Ревнуя о едином благе, стремясь к единой цели, не могу равнодушно глядеть на распространяющееся у нас уважение к сочинениям г-на Карамзина, — писал плохой поэт сенатор П. И. Голенищев-Кутузов. — Вы знаете, что оные исполнены вольнодумческого и якобинческого яда… Карамзин явно проповедует безбожие и безначалие. Не орден ему надобно бы дать, давно бы пора его запереть, не хвалить его сочинения, а надо бы их сжечь».
Шишковисты действовали скопом, пользовались поддержкой правительства. Ещё в 1811 году объединились они в общество со старинным названием «Беседа» — «Беседа любителей русского слова».
«Любители» были все чиновные и знатные: князья, графы, министры, митрополиты, советники тайные, статские… Возглавил «Беседу» всё тот же Шишков. Только двух больших писателей удалось ему привлечь — престарелого Гаврилу Романовича Державина да Ивана Андреевича Крылова. Остальные же беседчики не блистали талантами. На заседаниях их общества мухи мёрли от скуки. И Иван Андреевич Крылов, который не раз засыпал под чтение од и трагедий, метко высмеял «Беседу» в своей «Демьяновой ухе». Он советовал беседчикам уметь вовремя помолчать.
Но куда там! Шишковисты рвались в бой. Один из самых рьяных — князь А. А. Шаховской — в комедии «Липецкие воды» намарал пасквиль на Жуковского, представив его в виде жалкого балладника Фиалкина.
Карамзинисты не стерпели. Тогда-то для борьбы с «Беседой» объединились несколько молодых литераторов в дружеский кружок «Арзамас».
В «Арзамас» вошёл цвет тогдашней литературы: Жуковский, Батюшков, Денис Давыдов, Вяземский, дядя Пушкина Василий Львович и, наконец, сам юный Пушкин.
Когда родился «Арзамас», Пушкин был ещё в Лицее. Но по рассказам Жуковского и других друзей знал всё о кружке. И всё ему нравилось: боевой дух арзамасцев, их весёлые затеи. А затей было множество. Пушкин смеялся до слёз, слушая, как принимали в «Арзамас» его дядю Василия Львовича, когда тот приезжал из Москвы. Всё это придумал Жуковский. Сперва Василия Львовича положили на диван и завалили шубами, устроив ему «шубное прение» в память о поэме беседчика Шаховского «Похищенные шубы». Василий Львович «прел», а Жуковский говорил над ним речь: