На чужой палубе - страница 12

- «Ричард О'Доновен!- читал Морозов.- Вы отвечаете за пароход, груз и экипаж…»

- Прошу прощения!- остановил Морозова капитан.- Сперва пароход,потом груз и в последнюю очередь экипаж. Это не случайно.

- «…Предоставляем вам право решать самому, как спасти доверенные вам компанией ценности и людей,- продолжал читать Морозов.- Действуйте в соответствии с обстоятельствами. О вашей пенсии мы помним, так же как и о пенсии Тони Мерча».

Капитан жестко усмехнулся и бросил радиограмму в ящик стола.

- Не может же компания радировать прямо: плевать нам на людей и на вас, почтенный Ричард О'Доновен.Сделайте все, чтобы спасти ценности. А чтобы я не колебался… напомнили о пенсии.- Он гневно сощурился, отчего синие мешочки под глазами набухли, стали тверже.- И я принял решение. Один раз sa двадцать пять лет беспорочной службы моим хозяевам. Я отодвинул интересы компании «Меркурий» на второй план. На первом у меня жизни моих людей: хороших и беспутных, умных и идиотов. Все же это люди, черт возьми! Они хотят жить и имеют на это право. Тогда-то я и решил: бросить к дьяволу все и снять с этой развалины экипаж.

Слушая измученного бессонными ночами капитана, Петр Андреевич испытывал все более крепнущее желание сохранить пароход, а вместе с ним и пенсию этому мужественному старику с усталым морщинистым лицом и широкими мохнатыми бровями.

Петр Андреевич привычно, по-военному четко бросил руки по швам.

- Разрешите познакомиться с положением парохода?

- Это ваше право,- поклонился капитан.- Вы дали нам буксирный конец. Осматривайте «Гертруду». Принимайте любые меры, чтобы спасти судно. Быть может, вам повезет больше, чем мне. Желаю удачи.

Ричард О'Доновен показал на стоящего в стороне моряка.

- Вам поможет Тони Мерч. Боцман. Старый моряк! Знает каждый закоулок парохода.Тони начал службу на судах компании на два года раньше меня.Его имя также упоминается в радиограмме.Это единственный человек в экипаже,не считая меня, кто кровно заинтересован в спасении «Гертруды».

Петр Андреевич обернулся к Тони Мерчу и приветливо произнес одну из немногих знакомых ему английских фраз:

- О'кей, Тони!

Боцман «Гертруды» был полной противоположностью подтянутому холодноватому капитану. Невысокий, с могучим телом на коротких кривоватых ногах и приподнятыми широкими плечами, он походил на старого добродушного пирата из романов Стивенсона. Усиливала ©то сходство большая голова, черная, с густой проседью курчавая шевелюра и плотные, словно приклеенные бакенбарды.

Петр Андреевич пожал крепкую руку боцмана и сказал:

- Ничего, боцман! Поднимем народ…

Он взглянул на замешкавшегося с переводом Морозова и запнулся, понял, насколько неуместны эти привычные слова на чужой палубе, где властвуют иные, чем у нас, законы и нравы. Поднимем народ! Не те слова. Петр Андреевич быстро поправился и деловито сказал:

- Приступим к осмотру, боцман.

На этот раз Морозов перевел сказанное им уверенно.

- Вы пройдете с нами? - спросил Петр Андреевич у капитана.

- Мое место здесь,- с достоинством поклонился Ричард О'Доновен.

Петр Андреевич заметил туго накрахмаленную свежую рубашку капитана и с растущим уважением подумал: «Морская косточка! Перед тем как пойти на дно, он галстук поправит».

Море бесновалось по-прежнему. Особенно ощущалась его ярость в закрытых помещениях; в салонах, в машинном отделении, в кочегарке. Каждый стремительный размах парохода влево казался последним. А когда он медленно, словно напрягая остаток сил, выравнивался, трудно было избавиться от мысли, что следующий вал ударит сильнее,а тогда… «Молитесь, женщины, за нас!» - как поется в старинной матросской песне. И все же пар в котлах держали. Каждый из машинной команды- от старшего механика и до кочегара- понимал, что теплые грелки напоминали экипажу: пароход еще жив.

Но и на палубе было немногим легче. Буксирный трос с «Тамани» надежно придерживал «Гертруду» накренившимся бортом на ветер. Волна захлестывала палубу, оббегала горловины люков и шумно откатывалась обратно.

Иван Акимович обратил внимание Петра Андреевича на другую опасность. Причудливые наплывы льда свисали с левой стороны надстройки за борт, образовали нечто похожее на пещеру. Широкие глыбы его спускались с кормы и полубака. Местами даже фальшборт затянуло льдом; от шпигатов остались лишь узкие отверстия, возле них почти непрерывно клокотала сбегающая в море вода.