На дальних воздушных дорогах - страница 18

Таковы были итоги нашего первого боевого вылета. И когда на следующий день мы прочли в газетах, что за отвагу и. мужество нас наградили орденами, это не вызвало обычной радости: слишком тяжелой была потеря друзей.

Так мы остались без машины. И это, вероятно, на длительное время. На заводе, где строили самолеты типа ПЕ-8, выпускали и другой тип самолетов конструктора В. М. Петлякова — ПЕ-2. Это был современный двухмоторный пикирующий бомбардировщик. В нем фронт нуждался гораздо острее, чем в могучих четырехмоторных гигантах.

Моя челюсть, помятая во время вынужденной посадки, уже не беспокоила меня. Больше огорчало то обстоятельство, что не было даже надежды получить новый самолет в ближайшем будущем. Дни проходили томительно однообразно, а гром войны с каждым днем все приближался.

Совинформбюро передавало несколько раз. в день последние известия с фронта. Сердце тревожно билось каждый раз, когда диктор называл новые направления боёв: юхновское, клинское или нарофоминское. Противник рвался к Москве с севера, запада и юга.

Это было тяжелое, критическое время. А я был вынужден бездействовать. С завистью наблюдал я, как механики и мотористы вместе с оружейниками готовили самолеты к очередному вылету и подвешивали под крылья или закладывали в люки 250- и 500-килограммовые бомбы. Иногда они хлопотали и вокруг настоящих махин — бомб весом в одну и две тонны.

Солнечным сентябрьским утром Саша Штепенко неожиданно сообщил мне, что сегодня бомбовый удар по противнику будет нанесен в дневное время! Это была ошеломляющая новость. Хотя у меня не было ни малейшей надежды принять участие в этой операции, я все же пошел вместе с другими в штаб.

Ожидая начальника штаба, собравшиеся пилоты о штурманы оживление обсуждали предстоящий налет. Ведь до сих пор все боевые налеты совершались в ночное время. Поэтому сегодняшнее задание взволновало всех.

Точно в назначенное время в штабе появились командир полка Лебедев, начальник штаба Иващенко и, ко всеобщему удивлению, командир дивизии Водопьянов. Оживление заметно усилилось: обычно боевую задачу ставил начальник штаба полка вместе с офицерами штаба, которые, каждый соответственно своей специальности, давали указания командирам экипажей и штурманам. А теперь пришел сам командир дивизии!

Все встали.

— Садитесь, — сделал знак рукой Водопьянов. Все уселись в ожидании.

— Четвертая танковая группа гитлеровцев прорвала нашу оборону и ночью захватила Калугу. Основываясь на данных разведки, можно предположить, что противник там немного переведет дух и запасется горючим, чтобы затем двинуться на Москву.

После короткой паузы Водопьянов продолжал:

— Наша задача: нанести массированный бомбовый удар по вражеским танкам, сосредоточенным на площадях и улицах Калуги. Бомбы 500-, 250- и 100-килограммовые — на каждый самолёт по меньшей мере четыре тонны. Быть готовыми к вылету через два часа. Сигнал для запуска моторов: две следующие одна за другой зеленые ракеты. Вопросы есть?

Вопросов не было, все было ясно.

— Тогда все, — закончил командир дивизии. — Приступайте к выполнению.

Все поднялись, с шумом отодвигая стулья.

— Эндель! — вдруг позвал меня Водопьянов. — Наш Петро заболел, место второго пилота свободно.

Повторять это не надо было! Значит, и мне после долгого перерыва удастся все же снова подышать кислородом!

Я бросился в спальню, быстро схватил в охапку меховую летную одежду и обувь, планшет с картами и побежал со всех ног к самолету. Я спешил так, как будто существовала реальная опасность, что кто-то займет мое место.

Наземная обслуживающая команда под руководством бортмеханика заканчивала заправку самолета горючим.

— Ребята! — выпалил я задыхаясь. — Через два часа, нет, через час и сорок пять минут самолет должен быть готов к вылету!

Бортмеханику не нужно было долго объяснять. Он, наверное, догадался, что я лечу вместо Петра Мосалева, которого врачи в этот день освободили от полетов.

К нам уже подбежал оружейник полка и приказал поместить в люки двенадцать 250-килограммовых фугасок, а под крылья — две пятисотки.

Бомбы-громадины лежали тут же, в лесу, недалеко от самолета. Оставалось только подкатить их по одной к самолету, поднять при помощи вмонтированной в бомболюк лебедки и с величайшей осторожностью привинтить к каждой бомбе взрыватель.