На день погребения моего - страница 6
— Видите, видите? — визжал Дерби, — нападки на мать парня…
— Не сейчас! — закричал Рэндольф, разжимая назойливые объятия юного талисмана и испугав его, несмотря на все его остроумие. — Заднелет, балласт!
Что ты застыл, как идиот, выбрасывай за борт наши мешки с песком, иначе мы погибнем!
Чик пожал плечами и отпустил Майлза, после чего равнодушно направился к ближайшему планширу, чтобы отвязать мешки с балластом. Линдси, у которого не было времени приспособиться к возросшей нагрузке, рухнул на палубу с криком ужаса, а пребывавший в истерике Майлз Бланделл упал на него сверху. С резким звоном, который мог быть Треском Рока, трос, опутавший его ногу, внезапно оторвался от крепления на Главном Клапане, растянувшись до предела эластичности и вернув клапан в безопасное состояние. Теперь клапан был приоткрыт — настоящее жерло Ада!
— Сосунок! Наверх, и поскорее!
Юркий мальчик взобрался на стропы, в то время как Рэндольф, поглощенный мыслями о кризисе и шатавшийся по палубе, споткнулся о Линдси Ноузворта, пытавшегося выбраться из-под извивавшейся массы Майлза Бланделла и вдруг одним рывком присоединившегося к своим прямоходящим коллегам. Посмотрев вверх, он увидел Дерби Сосунка, с любопытством смотревшего на него снизу вверх.
— Что я должен тут сделать, Профессор? — задал вопрос чистосердечный талисман.
В глазах Рэндольфа появились слезы отчаяния, и Линдси, заметив знакомую инертность командира и вернув себе дар речи, лишь на мгновение утраченный из-за локтя Майлза, бросился, или, точнее, прополз в образовавшийся вакуум власти.
— Поверни клапан вручную, — крикнул он Дерби, — верни его в закрытое положение, — едва слышно добавив «маленький дурак». Дерби, униформа которого реяла в стремительном потоке газа, храбро бросился выполнять приказ.
— А мне подготовить парашюты, Ноузворт? — подчеркнуто растягивая слова, спросил Чик.
— Мистер Ноузворт, — поправил его Линдси. — Нет, Заднелет, думаю, нет, вряд ли у нас будет время — более того, сложность, с которой столкнется во время прыжка с парашютом Бланделл, поставит в тупик самого гения топографии герра Римана.
Эта ирония не достигла Чика как ее объекта, он, наконец-то, как-то встал на ноги и теперь с мирной беззаботностью склонился за борт, по-видимому, для того, чтобы полюбоваться пейзажем. Над ним Дерби с триумфальным «ура!» закрыл клапан, и огромный дирижабль начал снижаться со скоростью, не превышавшей скорость падения осенней листвы.
— Мы точно напугали тех парней внизу, Профессор, — прокомментировал Майлз, выглядывая за борт. Сбросив все эти мешки с песком, готов поспорить.
— Что? — Рэндольф начал возвращать себе образ компетентного флегматика. — Что вы сказали?
— Они убежали, сломя голову, — продолжал Майлз, — один из них был вовсе без одежды, именно так всё и происходило!
Он достал из стоявшего рядом ящика с инструментами мощную подзорную трубу и направил ее на интересовавшие его объекты.
— Ну, Бланделл, — Рэндольф встал с места своего падения, — сейчас у нас много дел, не время прохлаждаться.
Его прервал крик ужаса Майлза.
— Профессор! — кричал он, с недоверием вглядываясь в блестящий цилиндр, — неодетая фигура, о которой я говорил, это не парень, как выяснилось, это. . . леди!
У борта произошло столпотворение, все пытались вырвать телескоп из рук Майлза, упрямо в него вцепившегося. Члены экипажа с жадностью вглядывались, пытаясь убедиться в достоверности явления, о котором им рассказали.
По травяной поверхности внизу, в опускающихся сумерках, среди ярких вспышек взрывавшихся мешков с балластом, беззаботно носился, словно в привычной обстановке, дородный джентльмен в тужурке с поясом и в гольфах, одной рукой прижимая к затылку соломенную шляпу, а другой удерживая на плече фотокамеру и штатив. Вплотную за ним следовала компаньонка, которую заметил Бланделл, с ворохом женской одежды, из одежды на ней была только диадема в форме цветка, очаровательно съехавшая набок в копне светлых волос. Похоже, дуэт направлялся в близлежащий подлесок, то и дело бросая настороженные взгляды на гигантскую газовую подушку опускающегося «Беспокойства», словно это было огромное глазное яблоко, возможно, самого Общества, разглядывающее их с высоты в духе конструктивной цензуры. К тому времени, когда Линдси смог вырвать оптический прибор из влажных рук Майлза Бланделла и таким образом заставить недовольную молодежь выбросить якоря и помочь Дерби пришвартовать величественный дирижабль к «Матери-Земле», неблагопристойная пара растворилась в листве, как эта часть Республики — в опускающейся мгле.