На деревню дедушке - страница 12

– Ноль шестой, слышишь меня? – крикнул он.

– Так точно! – хриплым человеческим голосом ответила рация.

– Кого задержал? – спросил майор.

– Никого, товарищ майор.

Майор недоуменно посмотрел на рацию, потом быстрым шагом подошел к открытому окну и выглянул в него.

– Ты, Сидоров? – крикнул майор. – Сними-ка маску! Кто-нибудь выпрыгивал из окна?

– Нет, товарищ майор, – громко ответили снизу.

Майор отвернулся от окна и снова нажал кнопку на рации.

– Ноль третий! – крикнул он.

– Здесь! – каркнула в ответ рация.

– На крышу кто-нибудь вылазил?

– Нет, батя, не вылазил, – с ленцой ответили майору, и тут его наконец-то прорвало.

– Какой я вам, на хер, батя на службе?! Какой я тебе батя, твою мать и всех святых?!! – заорал майор в рацию и с совершенно той же интонацией рявкнул: – Всем отбой! По машинам.

Швырнув свою фуражку на мой стол, майор, засопев, пролез на мое редакторское кресло и уселся в него.

Рубоповец синхронно, как робот, повернулся лицом, пардон, передней частью маски к своему начальнику. Майор махнул ему рукой, и, ни слова не говоря, тот вышел из кабинета.

Нас здесь осталось четверо, но уже через секунду майор повторил тот же жест в сторону Ромки, и тот сообразительно выскочил вслед за рубоповцем.

– Дверь закрой! – крикнул ему майор.

Ромка послушался.

В кабинете было прохладно, но закрывать окно не хотелось: еще не проветрилось, и запах гари был довольно-таки чувствительным.

И зачем этому придурку понадобилось жечь газеты? Или он сначала открыл окно, потому что было жарко, потом решил разжечь костер из-за того, что стало холодно? Чушь, конечно, но ведь он маньяк!

Мы с Маринкой открыли шкаф-гардероб и быстренько накинули на себя верхнюю одежду. Путешествие по свежему воздуху без плащей – испытание не для нас.

– Фу, теперь все пропахнет дымом! – поморщилась Маринка и осторожно взглянула на майора. Майор сидел за моим столом неподвижно и таращился на нас с Маринкой своими рачьими глазами, не мигая. Видя, что он еле сдерживается, мы стали одеваться быстрее.

– Садись, Бойкова, сама знаешь где, – буркнул майор мне, увидев, что я готова его слушать. – Разговор будет. Неприятный для тебя.

Я села на стул для посетителей и с удивлением заметила, какой сейчас я себе кажусь маленькой по сравнению с майором, засевшим в моем кресле.

Мне такое ощущение не понравилось, но делать было нечего. Сейчас в моем кабинете главным был майор, а не я. Обидно, но такова се ля ви.

– Ну а ты, Широкова, решай, с кем тебе быть: с красивыми или с умными, – криво усмехнулся майор, поглядывая на Маринку.

– В смысле? – не поняв, пролепетала Маринка.

– В прямом. Или выходи отсюда и закрывай за собой дверь, или садись рядом с Бойковой. Со своей начальницей.

Маринка не стала думать, она поставила стул рядом с моим и уселась на него.

– Ну и что все это означает, Бойкова? – спросил меня майор, постукивая костяшками пальцев по столешнице. – Тиражи полетели, и ты решила сочинить про себя сенсацию, да, Бойкова? Тебе это боком выйдет! Предупреждаю!

– Вы о чем? – не поняла я.

– А о том! – заорал майор и застучал кулаком по столу. – Я все о том, что ты меня вызвала якобы на помощь, я приехал, а в твоей гребаной богадельне нет никого! Ты что же это творишь? Уже налетчиков себе сочиняешь? «Или, может быть, это был маньяк!» – кривляясь, передразнил он Маринку. – У тебя чердак едет? Или случайно так получилось?

– К нам действительно залез незнакомый мужчина и захлопнул за собой дверь, – стараясь говорить спокойно, произнесла я. – Это правда!

– Да понял я уже, что вам мужики мерещатся! Хоть и не весна сейчас, а все равно: мужики, мужики, мужики! Тьфу! – Майор демонстративно сплюнул на пол и заерзал по моему креслу. – И кресло у тебя неудобное… А может быть, вы сами дверь захлопнули и сочинили эту сказочку?! – снова рявкнул майор. – Почему я вам должен верить?!

– Да потому, что это правда! Как я вам рассказала, так и произошло! – не выдержав, прикрикнула я. – Зачем мне нужно было все это сочинять? Или вы думаете, что я не могла найти другую причину, чтобы пригласить вас сюда?

Маринка хихикнула, майор покраснел еще больше и опустил глаза. Это длилось какое-то жалкое мгновение, но моя победа была налицо. Даже на лице. На лице у майора.