На дне омута - страница 8
— Ты, значит, с севера? — ухватившись за то, как он произносит имя, вклинился паренек. — Давно-о-о к нам никто из твоих краев не заглядывал…
— Из Скьявелле, — кивнул, не особенно привирая, мнимый поэт, хотя названный город практически совсем стерся из его воспоминаний, оставив от себя лишь шумный рынок с толпами приезжих торговцев и тихий квартал небольших особнячков, населенный эльфами.
— У-у-у… — протянул паренек. — Далеко, наверное… А там водятся снежные коты?
Кошки — самые обычные, не снежные, в это время крутились под столом, одна даже мазнула хвостом по ногам Дьюара в попытке угнаться за упавшим неподалеку лакомым кусочком. Эльф протянул руку, чтобы коснуться выгнутой спины, но кошка, которая была к нему ближе всех, встрепенулась и шмыгнула в сторону.
— Нет, снежных котов в Скьявелле я никогда не видел, — провожая взглядом убегающий пестрый силуэт, ответил Дьюар. — Зато торговцы привозили на продажу их мех, и ничего мягче на свете не бывает…
Мальчишка хотел спросить что-то еще, но сестра одернула его, указав рукой в сторону — к ним направлялся Акила, наконец, отвязавшись от прицепившейся к нему девицы. Вернулся он задумчивым и как будто даже опечаленным. Молча сел рядом, но ни к исходящему жиром мясу, ни к пенящемуся в кружках элю его рука не потянулась, так он и застыл, о чем-то напряженно думая. Дьюар привык видеть спутника куда более оживленным, ведь это его привилегией всегда было бросать косые взгляды из угла и хмуриться.
— В чем дело? — придвинувшись ближе, поинтересовался эльф. Пение и музыка почти полностью заглушили его голос, но Акила услышал, кивнул и только немного помедлил, прежде чем ответить.
— У этой бедной женщины пропал муж, и она просит разыскать его. Знахарка запугала ее тем, что неупокоенный призрак может вселиться в их нерожденного ребенка, если она не перестанет его вспоминать, но Ольша верит, что еще есть надежда на возвращение.
— То есть, никто не знает, мертв он или нет? — насторожился Дьюар.
— Верно. И я понятия не имею, как помочь ей. Мои зелья могут изгнать хворь или оградить от скверны, но отыскать заблудшего человека, когда даже не знаешь, где он может оказаться… Это работа не травника, но другого мага в деревне нет, поэтому я обещал сделать все возможное.
— И что же ты считаешь возможным? — скривился Дьюар. — Опять прыгать выше головы… Она хоть заплатит?
Акила посмотрел на него таким взглядом — долгим, слегка укоризненным, мягким — от которого сразу становилось понятно, что сейчас начнется очередная нотация.
— Вечно ты об одном, — вздохнул травник. — Беременной женщине нельзя отказать, даже если у нее нет ничего, что можно дать взамен. Не деньги ведь главное.
Дьюар фыркнул. В памяти невольно всплыл давний спор с наставником, когда старый некромант точно так же отмахивался от добросердечных порывов еще совсем юного Дьюара, и эта картинка вызвала неожиданное раздражение.
— Ладно, — хмуро проворчал он, только чтобы отделаться от навязчивых мыслей. — Я вызову его предков и спрошу. Если он окажется среди мертвых, то все станет ясно. Если же нет, то это будет уже не мое дело.
— Спасибо, Дьюар, — эльф мог бы поспорить, что от Акилы не укрылось его настроение, но тот все равно тепло улыбнулся.
— Я просто не хочу, чтобы ты всю ночь ковырялся в своих травах, а потом выпал из седла от усталости и задержал нас в пути, — словно оправдываясь, выпалил Дьюар. — Мне плевать на ту девчонку и ее благоверного, а сказки о том, что за добрые дела Магдара наградит в посмертии, меня вообще не касаются — моя душа всегда будет принадлежать только Ей, Извечной.
Эльф не ждал ответа, подскочив с места, точно его ужалили. Оглянулся, не слушает ли кто, но на них уже перестали обращать внимание. Ида плясала, взявшись за руки с рослым парнем, а ее братишка и вовсе исчез из виду, так что Дьюар вполне мог уйти незамеченным, чтобы провести ритуал подальше от любопытных глаз, но прежде, чем он сделал это, Акила протянул ему сложенную тряпицу. Всю дорогу до конюшен его жгло раздражение напополам с досадой от того, что Акиле приспичило сунуть нос в чужое дело, когда можно было тихо проехать мимо. Пора бы привыкнуть, что в их случае это «проехать мимо» сделалось своего рода табу.