На его условиях - страница 4

— Нет, она говорит, что вы двое дали согласие.

— Так получается, что она сделала это, чтобы привлечь к себе внимание, как и все другие. А ещё она разозлилась на меня, ибо я не хочу ничего большего, чем несколько часов хорошего траха.

Лоусон откашлялся, и в голове у Риана возникла картинка старого человека, который удобно сидит на своём месте, и что, вероятно, этот разговор не очень приятен для него. Риан провёл рукой по лицу.

— Это пройдёт мимо нас, как и всегда.

Прозвучал стук в дверь, а затем в кабинет зашла Сорша. Она держала записную книжку с информацией о сегодняшнем дне. На самом деле он любил информацию в бумажном виде, и он не пытался сделать работу труднее для неё. Много чего может пойти не так с техникой, и он определённо был старомоден, когда пришёл к такому аспекту в своей жизни.

— Что ты думаешь сделать следующим? Мы можем сделать публичное заявление…

— Нет, пусть мисс Харрисон живёт одним днём, пусть говорит СМИ и общественности всё, что хочёт.

— Риан, меня не устраивает такое твоё решение. Я думаю, что мы должны сделать официальное заявление.

— Нет, — ответил Риан на мнение Лоусона, и посмотрел на своего секретаря. Сорша разложила бумаги на столе перед ним, на секунду их глаза встретились, создавая зрительный контакт. — Она не сможет навредить. К тому же это не похоже на других женщин, которых я трахал в прошлом.

Он смотрел прямо в глаза Сорши, когда произнес эти слова. Он знал, что был грубым по отношению к этой женщине, но ещё ему нравилось получать от неё результат.

Её глаза вспыхнули на секунду, а затем сузились. Она повернулась и направилась к дверям, и он не мог не посмотреть на её задницу. Чёрт побери, она надела юбку-карандаш, которая была ей, как вторая кожа. Он мог даже увидеть небольшую складку между её ног.

Она не была похожа на других девушек, которым подходит описание «засунул — член — теперь — я–в — твоей — власти». Нет, Сорша была женщиной со своими собственными мыслями, и он осуждает её за то, что она заставляет его хотеть секса с ней настолько сильно. Её задница просто совершенна, и он удержался, чтобы не вызывать Соршу в свой кабинет снова и снова, он не хотел потом получить по голове из-за сексуальных домогательств.

Её волосы цвета оникса доставали до поясницы и сегодня были не заплетены. Её светло-янтарные глаза были более выразительными, и когда она оглянулась через плечо, взгляд был с оттенком злобы. Риан представил её волосы в своей руке, как она откидывает голову назад, а её рот открывается для него. Он был бы позади неё, а Сорша сидела бы на его коленях, его руки обернуты вокруг неё. Его член стал твёрдым. Чёрт возьми, это будет трудно для него. Он не мог вспомнить последний раз, когда думал о женщине, и становился таким твёрдым. Ему пришлось поправить тесные штаны, чтобы уменьшить грёбаное давление.

Она ушла, закрыв за собой дверь. Риан услышал Лоусона, который пытался привлечь его внимание.

— Риан, ты вообще слушаешь, что я говорю?

Нет.

— Да, конечно, Лоусон, — он откинулся на спинку кресла ещё больше, чтобы между ног не было так больно. Это похоже на свинцовую трубу между бёдрами, которая прижимается к материалу штанов. Он думал только об освобождении.

— Я не хочу делать какое-либо заявление, потому что это не имеет значения. Она получит свои пятнадцать секунд славы и успокоится. Будет двигаться дальше, как и все остальные.

Лоусон громко вздохнул, и он услышал звук отодвигающегося стула на другой линии.

— Хорошо, но сделай мне одолжение, в следующий раз, когда ты захочешь шлёпать своих партнёрш, заставь подписать проклятый контракт о неразглашении, Риан. От этого дерьма у меня болит голова.

Риан отключился и задумался о том, что сказал Лоусон. Конечно, Лоусон говорил не серьёзно об этом контракте, но это казалось неплохой идеей. Он снова посмотрел в окно, развернувшись на своём кресле. Единственная проблема заключалась в том, чтобы найти женщину, которая подчинялась бы ему не из-за денег на его банковском счету, а из-за того, кем он был.

Он хотел женщину, которая бы ударила его в ответ, когда была злая или возбуждённая. И не потому, что она хочет причинить ему боль, а потому, что она хотела, чтобы он дал ей больше.