На фарватерах Севастополя - страница 18

— Смотрите, товарищ командир!

Синие соляровые пятна блестели на солнце. Но акустик так и не слышал шума винтов подводной лодки. Кроме сигнальщика, никто не видел и перископа. Механик катера техник–лейтенант Носов зачерпнул забортную воду с соляркой, попробовал ее и принялся сливать в бутылку, чтобы доставить на базу.

Остренко припоминал, что нужно делать в этом случае. Он подозвал помощника и сказал:

— Определите свое место и дайте в штаб радиограмму:

«В широте… долготе… атаковал немецкую подводную лодку».

Неизвестно, сколько времени простоял бы катер Остренко, следя за тем, не появится ли вновь подводная лодка, но тут из–за широкого мыса, разбрасывая носом воду, выскочили на полном ходу три катера–охотника, а в небе над ними появилось, блестя белыми крыльями, звено морских самолетов.

— Как быстро вызвал их помощник, — удивился Остренко. Но это было не так. Оказалось, что береговой пост, наблюдая за морем, увидел, как маневрировал катер Остренко, заметил взрывы глубинных бомб и доложил об этом по телефону в штаб, а оттуда прислали помощь.

В штабе Остренко подробно доложил о том, что, обнаружив перископ, он атаковал подводную лодку; в доказательство представил бутылку морской воды с соляркой, взятой на месте бомбометания.

Бутылку с ее содержимым я сам держал в руках, но являлось ли это доказательством? Никаких подтверждений того, что подлодка была потоплена, мы не получили. И чья это лодка поднимала перископ — оставалось одной из загадок войны.

Позже, по окончании войны, все–таки стало известно, что с началом военных действий на море, с июня по декабрь 1941 года, румынская подлодка «Дедьфинуд» совершила шесть выходов на наши морские сообщения и побывала у крымского и кавказского побережий. Подвергалась ли она атакам, неизвестно.

Раннее утро. Чуть розовеет небо над Мекензиевыми горами, росой дымятся берега, а над темно–зеленым морем поднимается редкий туман. Ничто не нарушает сейчас утренней тишины.

Но вот на стоящих у пристани тральщиках «Валерий Чкалов» и «Комсомолец», чихая и дымя, заводятся моторы, и катера медленно отходят от влажной пристани, вытягивают тралбаржи и плавно ведут их по застывшей сонной воде, к выходу из бухты, в море.

Утренняя тишина обманчива. Над Малаховым курганом, как клочья хлопка, висят в небе разрывы снарядов. Где–то высоко среди перистых облаков идет немецкий самолет–разведчик. На зенитной батарее, установленной на Мысу, видны запрокинутые вверх длинные стволы пушек, на Константиновском равелине на тонкой мачте повис в безветрии флажный сигнал «Вижу самолеты противника».

А тральный караван, не торопясь, выходит на фарватер.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как лейтенант Глухов на катере–охотнике взорвал глубинной бомбой вражескую магнитную мину. Уничтожение мин, хотя и с большим трудом, налаживалось. Но авиация противника систематически продолжала минные постановки.

Каждую ночь на Севастополь с темного неба падали магнитные мины. Зенитные батареи встречали вражеские самолеты яростным огнем, и мины падали иногда на малых глубинах, на отмелях и не взрывались. 24 июня одна из таких мин была обнаружена в районе Херсонесского музея. В начале июля военный инженер 3 ранга М. И. Иванов впервые на флоте с риском для жизни разоружил в Очакове магнитную мину неизвестной конструкции. Это дало возможность изучить магнитные мины и применить новые средства борьбы с ними.

В Севастополь приехала группа научных сотрудников Ленинградского физико–технического института, которые разработали способ защиты кораблей от магнитных мин путем размагничивания. Возглавляли эту группу профессор А. П. Александров и известный ученый И. В. Курчатов. Кто из командиров кораблей не знал потом знаменитой станции размагничивания, без «визы» которой не выходил из бухты ни один корабль.

Вскоре на наших тральщиках в Стрелецкой бухте появились моряки, одетые в иностранную форму: это были английские офицеры. Они ходили по верхней палубе кораблей с какими–то приборами, осматривали наши противоминные обмотки. Переводчиком при разговоре с ними был А. Луначарский, сын А. В. Луначарского. Молодой Луначарский был прикомандирован к нашему соединению ОВР как работник политотдела, помогал выпускать многотиражную газету, был корреспондентом центральных газет и переводчиком.