На грани анархии - страница 47

— Самолеты — они тоже перестали работать. Мы наблюдали, как один разбился. Потом между зданиями появился другой. Огромный и так низко. Скользил прямо на нас. Времени не оставалось. Я крикнул Линкольну, чтобы он бежал, но его посттравматический синдром дал о себе знать, и он замер. Он не двигался. Он впал в транс — не понимал, где он и что происходит. Джесса все еще оставалась в машине. Ремень безопасности не поддавался. Самолет все снижался. У меня кончалось время. Мне пришлось выбирать. Линкольн или Джесса.

Он резко вдохнул.

— Боже, помоги мне, я выбрал Джессу. Джессу и ребенка. Я знал, чего бы хотел Линкольн. Он бы убил меня, если бы я спас его и позволил ей умереть. Мне казалось, что я вырываю собственное сердце из груди, оставляя его. Но я все-таки ушел. Я должен был.

— Я освободил Джессу, и мы побежали. Она не могла двигаться быстро, так как была на девятом месяце беременности. Самолет опускался позади нас. Без двигателей он падал почти бесшумно. Этот великий предвестник смерти проплывал над нами и опускался на наши головы. Нам удалось укрыться в банке. Я толкнул Джессу вперед себя, крикнул ей, чтобы она спряталась за чем-нибудь. Она укрылась. Я держался чуть позади нее.

— Я видел, как самолет падает. Крылья ударялись о здания и отрывались, как будто их сделали из бумаги. Фюзеляж взорвался. Огромные куски шрапнели размером с автомобиль разлетались во все стороны, разбивая машины и здания, пробивая сталь, стекло и кирпич. Я бросился в укрытие. Как только смог, я поднялся на ноги, ища Джессу, выкрикивая ее имя. Кругом стояла такая пыль и дым. Все горело. Я нашел ее в задней части банка. Сначала подумал, что с ней все в порядке. Я думал, что мы выжили.

Лиам сделал паузу. В горле поднялся ком. Его глаза горели.

Ханна не стала торопить. Она ждала.

Через мгновение он вновь обрел самообладание и продолжил.

— Большой кусок шрапнели раздробил ей бедро и задел бедренную артерию. Я наложил жгут, но этого все равно оказалось недостаточно. Она истекала кровью. Мы были в двух милях от больницы. Две мили ада. Ни одна машина не работала. Люди бегут, кричат и вопят. Я нес ее почти всю дорогу. Мы... мы не дошли. Она умоляла меня остановиться. Она говорила, что ей нужно отдохнуть. Мы оба все понимали. Она думала о ребенке, а не о себе. Она знала, что будет дальше. Я тоже знал, но пока не хотел себе в этом признаваться. Это казалось слишком ужасным, слишком чудовищным.

— Мы нашли отель, где нас приютили. Я заплатил наличными. Одна из сотрудниц предоставила нам номер. Ее звали Приша Хунджан, и она помогла нам. Она сделала все, что могла. Джесса — она была такой храброй. Смелее, чем я. Она сказала мне, что умирает. Она ведь была врачом, она понимала, что происходит. Ребенок мог жить в ее утробе только пару минут после ее смерти. Вот почему она отказалась добираться до больницы. Это заняло бы слишком много времени, прежде чем ей помогли бы. Она бы умерла, и ребенок тоже. Она твердо решила не допустить этого.

Он ожесточенно вытер глаза.

— Она рассказала все, что мне нужно сделать. Шаг за шагом. Она умирала, и у нее все еще хватало силы духа объяснить мне, как ее вскрыть. Она... она умерла там, в том номере отеля. Я ничего не мог сделать, чтобы ее спасти. Я не мог ее оплакивать. У меня оставалось две минуты, чтобы вытащить ребенка, или мой племянник умрет. Выбора у меня не было, я сделал это. Я разрезал ее живот. Раскрыл ее внутренности и вытащил сына Джессы и Линкольна. Легко говорить, но это самое трудное, что я когда-либо выполнял. Если бы я сделал разрез на четверть дюйма глубже, я бы случайно убил ребенка. Каждый разрез требовал точности. И каждая секунда означала, что он теряет кислород...

Лиам содрогнулся от воспоминаний.

— Ты спас его, — мягко сказала Ханна. — Так же, как ты спас Шарлотту.

Лиам тяжело кивнул. Его руки лежали на коленях, пальцы сжались в кулаки.

— Это не конец. Это еще не все. Родители Джессы жили в Чикаго. Джесса попросила меня отвезти к ним ее сына. Приша помогла мне вымыть ребенка и смастерить из полосок простыни переноску. Я пошел к ним пешком. Я едва помню это место. Там были родители Джессы. Мистер и миссис Брукс. Они забрали ребенка. Я сказал им, чтобы они выбирались из Чикаго. У них была старая классическая машина, которая все еще работала, и родственники, владеющие фермой в Тусколе, маленьком городке где-то в Иллинойсе. Я пожелал им удачи и... ушел.