На игле - страница 26

стр.

Вербовка под «спидом»

1 — Подготовка

Картошка и Рентон сидели в баре в «Королевской миле». Заведение косило под американский тематический бар, но весьма отдалённо: это было сумасшедшее нагромождение антиквариата.

— Какой ёбнутый придурок, это самое, пошлёт нас с тобой на одну и ту же работу? — спрашивал Картошка, прихлёбывая свой «гиннесс».

— Для меня это полный пиздец, чувак. Не надо мне никакой работы, бля. Это будет кошмар! — Рентон покачал головой.

— Да уж, классно было бы, это самое, ширяться и дальше, угу?

— Только не вздумай сорвать собеседование, Картоха, а то эти суки настучат на биржу, и те ублюдки не будут платить тебе бабла. В Лондоне со мной такое уже было. Тут надо быть на стрёме.

— Ага… А что мне тогда типа делать?

— Надо сделать вид, будто ты хочешь работать, и в то же время сорвать на хуй собеседование. Если не будешь лохом, они не сумеют ни хера с тобой сделать. Надо быть самим собой и честно обо всём рассказать — тогда они никогда не дадут тебе никакой ебучей работы. Но если ты будешь сидеть и молчать, то эти ублюдки сразу пошлют тебя на биржу. Они скажут: этого чувака нельзя трогать.

— Для меня это трудно, чувак… Врубаешься? Трудно всё это провернуть… это самое. Я типа могу перетрухать, врубаешься?

— Томми принесёт «спида». Когда у тебя собеседование?

— Аж в полтретьего.

— Классно, у меня в час. Встретимся тут в два. Я дам тебе свой галстук и «спида». Прикинься получше, покажи товар лицом, понял? Ладно, давай катать заявы.

Они положили на стол перед собой бланки. Рентон заполнил свой почти до половины. Картошка краем глаза пробежал пару пунктов.

— Обана… ты чё, чувак? «Джордж Хериот»?… Ты ж ходил в лейтскую школу…

— Всем хорошо известно, что в нашем городе у тебя очень хуёвые шансы получить приличную работу, если ты не ходил в мажорскую школу. Выпускнику «Джорджа Хериота» они никогда не предложат место швейцара в гостинице. Это только для нас, плебеев; так что пиши чё-нибудь в этом роде. Если эти козлы увидят у тебя в заявлении школу «Оги» или «Крейги», то сразу дадут тебе чёрную работёнку… Блядь, мне пора. Короче, не опаздывай. Скоро увидимся.

2 — Процесс: мистер Рентон (13.00)

Заведующий приёмом на работу, который со мной поздоровался, оказался жутко прыщавым типом в облегающем костюме с перхотью на плечах, похожей на дорожки кокаина. У меня аж руки зачесались при виде этого мудозвона. Его рябое лицо и угри полностью разрушали впечатление, которое эта ебливая вонючка пыталась произвести. Даже во время самых страшных ломок у меня никогда не было такого цвета лица, как у этого несчастного говнючонка. Наверно, он уже приготовился к нападению. Посередине сидел толстый, выёбистый мудила, а по правую руку от него — оскаленная бабища в костюме деловой женщины с лицом, намазанным толстым слоем крема, — типичная «жаба».

Термоядерный расклад для получения места ёбаного швейцара.

Как и следовало ожидать, всё началось со вступительного гамбита. Жирный посмотрел на меня с теплотой во взгляде и сказал:

— В вашей анкете написано, что вы посещали гимназию Джорджа Хериота.

— Ах да, школьные годы чудесные… Как давно это было!

Я ещё мог соврать в заяве, но только не на собеседовании. Один раз я действительно посетил «Джордж Хериот»: когда я был помощником ученика в «Гиллслэнде», мы занимались там какой-то работой по контракту.

— Старина Фозерингхем всё ещё читает лекции?

Сука. Одно из двух: либо читает, либо ушёл на пенсию. Нет. Слишком рискованно. Что-нибудь левое.

— Боже мой, вы снова напомнили мне о детстве… — я улыбнулся. Жирная скотина, видимо, осталась довольна ответом. Это меня беспокоит. Мне показалось, что собеседование окончено, и они сейчас предложат мне работу. Все остальные вопросы были приятными и безобидными. Мой план накрылся пиздой. Да они скорее дадут выпускнику коммерческого училища с серьёзным психическим расстройством место инженера по ядерной энергетике, чем предложат чуваку с учёной степенью чистить скотобойни. Надо что-то с этим делать. Какой кошмар. Жирный считает меня выпускником «Джорджа Хериота», который сбился с пути, и хочет мне помочь. Грубейший просчёт, Рентон!