На Изнанке - страница 4

Если бы не знал, то решил бы, что это какая-то швейцарская деревня. В центре посёлка стояла вышка, на вершине которой горел огромный фонарь. Судя по неровному пламени за стеклом — горел огонь.

— Меки стехе вергехт? Васт ист их нейм? — остановил меня голос со стены. — Стой кто идёт? Как зовут?

Люди! Он сейчас что на немецком говорил?

— Стою, — ответил я. — Костя. С кем говорю?

— Який Константин? — с немецким акцентом спросил голос. — Я есть не слышать о тебе? Окюда ты?

— Из избы в лесу от деда Михаила, — честно ответил я. — Тут кроме меня никого не было?

— Кто есть таков дед Михаил?

— Михаил Евгеньевич, такой старик в инвалидном кресле с сильным телекинезом, — ответил я задрав голову. — Это он меня сюда направил.

— О… Я понимать. Подожди, сейчас открыть калитка.

Неизвестный за стеной стал куда-то спускаться, однако дверь открылась не сразу, он с кем-то оживлённо говорил, а потом в воротах открылась небольшая калитка.

— Заходь, — раздался уже русский голос. — А ты немчура сдвинься и с мушкета не шмальни по случаю.

— Ифан! Я не являться идиот, как ты думать!

— Я не говорю, что ты идиот, я говорю, что ты на радостях жамкнешь по спусковому крючку!

— Я быть аккуратен.

— Я вхожу, — прервал я их словесную перепалку. — Топор подам рукоятью вперёд. Ваня, отбери ты у этого Ганса ружьё, он говорит, как дворянский учитель в первом поколении — или в тебя попадёт, или в меня, или сам пораниться.

За калиткой раздался уже коллективный смех, а неразборчивое бормотание немца. Я аккуратно просунул топор рукояткой вперёд, а затем зашёл сам.

За калиткой как я и ожидал стояло несколько человек — вытянутый по струнке с неестественно прямой осанкой блондин сорока лет в распахнутом сюртуке, жилетке с часами на цепочке, брюках которые напоминали штаны кавалериста и шляпе с загнутыми полями. Ружьё было при нём, к счастью упёртое прикладом в землю. Очевидно тот самый немец.

Мужик с густой бородой и прямым пробором. Из одежды на нём был фрак, такие же штаны как на немце и сапоги с отворотами. В одной руке у него был шестигранный фонарь со свечой, а во второй старинный пистолет.

Если немец напоминал какого-нибудь пастора или учителя, то этот человек напоминал гусара.

Третьим был человек в коротком жилете, щегольской белой рубахе, короткими волосами и аккуратными усами. Ассоциация сразу была с каким-нибудь титулярным советником или писарем.

— Топор у деда взял. С обещанием вернуть, — сказал я. — Мне его ещё ему возвращать. Сдавать?

— Добро, — кивнул гусар. — Откуда идёшь?

— Из Новосибирска. — ответил я.

Разобраться бы ещё, что можно говорить, а что нет. За местного я точно не сойду, как ни буду стараться.

— Милостивый государь, как вы сюда попали? — напряжённым голосом спросил «титулярный советник».

— Была воронка, — коротко ответил я. — Потом я падал. А потом вынырнул, а подо мной мной был пруд. А потом исчез.

— Даст ист… — пробормотал немец. — Прорыв за столько лет. Новый человек. Друзья мои. Это есть событие.

— Да кстати. Сюда никто до меня не приходил?

— Приходили, — убрал пистолет «гусар». — Час назад. Пошли к мэру.

_________________________________________

Дорогие друзья, напоминаю, что по выходным продолжение выходит в 13.00

— Где? — спросил я.

— Кто-то отдыхает, а кто-то у мера отчитываться, — ответил бородач. — Тебя как кстати звать?

— Костя.

— Захар.

Я пожал протянутую руку.

— Прохор, — представился второй.

— Петер Мейер, — протянул руку немец представившись полностью — отчество говорят только в России. — Искренне рад видеть нового человека. Какой сейчас год… Там?

— Две тысячи двадцать первый.

— Ох, — только и вздохнул немец. — Я — анахронизм.

— Пошли, а то он тебя до смерти заболтает, — поторопил меня Захар.

— А что мэр не спит? — спросил я.

— Так сейчас день, — посмотрел на часы Захар. — Или точнее время бодрствования. Так-то всегда сплошная ночь. В любое время. Аж тошно.

Мы некоторое время шли по мощеной мостовой мимо аккуратных зданий архитектуры прошлого века. Если бы не спаянные события и вечная ночь — точь-в-точь благоустроенный европейский городок. Ну или поселок.