На карте не значится - страница 12

Нагнувшись к Борщенко ближе, Шакун ощерил большие желтые зубы и заговорил тише:

- Тут у славян заговор… Готовится побег… Я - в курсе…

- Что значит «у славян»?

- Ну, у русских и других, родственных. Главный у них - Смуров. Но он не один. У них - комитет. Я - в полном курсе. Мы потом их всех накроем и главарей повыдергаем. Вот когда потешусь досыта!..

Борщенко сжал челюсти, чтобы сдержаться.

- Что с тобой? -удивился Шакун, видя как передернулось лицо Борщенко.

- Зуб схватило, - процедил тот.

- А-а-а! Рассказывали, что ты зубами полтинники перекусывал. Попортил, что ли?

- Да… А много обо мне в Киеве слухов ходило?..

- Неужто не знаешь?

- Кое-что, конечно, знаю, но не все… Интересно, что приходилось слышать тебе?

Шакун долго и восторженно рассказывал, какими легендами среди власовцев было окружено имя Черного Ворона в Киеве. Борщенко слушал с отвращением, но внимательно, запоминая все, что относилось к его кровавому двойнику.

- Ну, а знаешь ты мою настоящую фамилию?

- Нет. Уж больно ты, Павел, засекретил самого себя.

- Ну, а где я родился? Сколько мне лет?

- Откуда мне знать?.. Ведь всего-то три раза я с тобой и встречался близко. А сам ты о себе ничего не рассказывал. Называли и твою фамилию, но я забыл. Говорили, будто у тебя есть родственники в Харькове. Правда это?

Борщенко неопределенно пожал плечами.

- Может быть… А от начальства обо мне никогда ничего не слышал? Как оно относилось ко мне?.

- Этого не знаю. Майор Кунст со мной ни разу не разговаривал. А капитан Мейер - тот только рычал всегда.

Борщенко помолчал, запоминая фамилии.

- А что же ты не выпил и рюмки? - подозрительно спросил Шакун. - Подменили, что ли, тебя?

- Мне нельзя пить! Вернусь в камеру, и вдруг - пьяный. Откуда?..

- Ах, да-а… Ты вперед смотришь… - Шакун снова потер скулу. - А мне сегодня один из твоей камеры в морду заехал!..

- Ну, мне, пожалуй, пора, - забеспокоился Борщенко, не слушая. - А то расспросов не оберешься.

Шакун осоловело посмотрел на Борщенко.

- Да, да… Пить пей, а дело разумей…

- Мне надо в камеру, Федор. Пошли!..

- В камеру? А ты слышал мои слова? Меня один из этих сегодня в морду двинул! Понимаешь - меня! Но завтра он узнает, что значит ударить Федора Шакуна!..

- Нельзя его трогать! - строго сказал Борщенко.

- Почему нельзя?! - Шакун ударил кулаком по столу. - Я не могу не рассчитаться с ним! Понимаешь, - не могу!

- Нельзя! - решительно повторил Борщенко. - Он мне нужен.

- Но я оставлю ему кусочек жизни! - Шакун стиснул руку Борщенко. - Оставлю… ради тебя…

- Говорю нельзя - и всё! - отрубил Борщенко.- Особое задание, Федор. Понимать надо!

Шакун замолчал. Сейчас он почувствовал того самого Черного Ворона, который, как о нем говорили, не терпел возражений. И Шакун смирился.

- Ну, пошли, коли так! - сказал он, вставая из-за стола.

Пока Борщенко и Шакун были в буфете, на допрос к Хенке привели Кузьмича. Хенке сердито смотрел на его круглую лысую голову, на прокуренные усы-сосульки и не знал что делать. Переводчик еще не вернулся, а терять лишнее время на допросы этих штатских пленных не хотелось.

- Адольф!- обратился он к конвоиру. - Ты по-русски не понимаешь?

- Нет, господин оберштурмфюрер! - вытянулся конвоир.- Понимает Ганс.

- А где сейчас Ганс?

- На посту, у камеры.

- Иди смени его. Пусть он немедленно явится сюда!

Через минуту перед Хенке стоял Ганс, польщенный, что он будет выступать в качестве переводчика.

Хенке порылся в документах Кузьмича, отобранных при обыске на корабле, и спросил:

- Фамилия, имя?

- К^к твой имя? - перевел Ганс.

- Кузьма Кузьмич Кузьмин.

- Почему три имя? - не понял Ганс.

- Фамильный предок мой, как можно догадаться, был Кузьма, отец - Кузьма и я - Кузьма. Вот и получается три Кузьмы, - иронически пояснил Кузьмич. - Есть еще и кузькина мать, но ее мы приберегли для вас…

Переводчик опять не понял и долго выяснял фамильную «многоэтажность» Кузьмича.

Хенке рассердился:

- Тебе трудно переводить, что ли?

- Нет, господин оберштурмфюрер. Я просто заинтересовался. У него мать - Кузька, которая хочет к нам…

- Интересоваться тебе не положено! - обрезал Хенке. - Его мать мне не нужна! Переводи сразу. Быстро!