Потом под колесами замелькали постройки, мы, почти пикируя, пошли на посадку, и я не успел перевести дух, как прекратился несносный рокот винта, и самолет остановился на настоящей твердой земле.
Миша-летнаб помог мне выбраться из кабины, повернул за хвост самолет на полкруга и, пе перемолвившись ни единым словом с пилотом, махнул рукой:
— К полету!
И самолет снова взмыл ввысь.
— Вы бывали на Кежеке? — сам не зная зачем, спросил я Мишу.
— Над Кежеком бывал, — исчерпывающе ответил он.
Через два часа появился и Встовский. Он привез с собой даже всех рябчиков…
— Да как же вы за лес-то не зацепились? — взволнованно спросил я. — Вы и так тяжелей меня, да еще зачем-то и этих… рябчиков взяли…
— А я привстал, когда мы сесть на вершины хотели, и ничего — пронесло, — беспечно ответил Андрей Федорович.
Миша посмотрел на него и молча показал руками: дескать, запас был больше чем на полметра.
© Сартаков Сергей Венедиктович, текст, 1948