На краю неба - страница 13

— Ладно, я согласна! Выйду замуж за Крапивина! Вот через месяц стукнет мне восемнадцать, и кончится, Митя, твоя разгульная холостяцкая жизнь. Мама, сфотографируй нас, исторический момент все-таки. Помолвка. — Обняв еще крепче, тихо проговорила ему в щеку: — Сука ты, Дима. Падла.

Он как будто и бровью не повел:

— Ты чрезвычайно строга ко мне, Катрин. Последние полтора года незаслуженно и беспощадно строга. Ах, это черное маленькое платье.

— Я тебя ненавижу. — В эту минуту она его действительно ненавидела. Всей душой. И всем горящим от возбуждения телом.

— И поэтому ты весь вечер сидишь около меня, — мило напомнил он, и Катя, конечно, не оставила его реплику без ответа.

Потрепав его по каштановым волосам, вдохнула:

— Привычка. Ты же мне как брат. Вот Ванечка взял и женился. Кого мне теперь тискать? Алёнка к нему никого не подпускает. И, кстати, жених, что это ты с подарком так продешевил, куклу мне какую-то притащил? Мог бы бриллиантами осыпать, у тебя ж ювелирка по всей Европе.

Димин взгляд смягчился, в нем появилась такая ненавистная Катей снисходительность.

— Что это за кукла, Дима? — тогда серьезно спросила она, почувствовала неладное.

— О, у этой куклы богатая история, я тебе потом расскажу. Я купил ее на Османском бульваре, — спокойно начал рассказывать он.

— Сколько она стоит? — не унималась Катя. Не давала ей покоя крапивинская самодовольная, хоть и сдержанная улыбка. Кукла эта — не подарок, а издевка. Переспал, а потом куклу притащил, чтобы подчеркнуть их разницу в возрасте? Намекнул, что маленькая она для него, что ей с куклами еще самое время играть? Страсть как интересно, во сколько Диме обошелся этот стёб.

— А можно посмотреть? — спросила Рада.

— Конечно.

Дима взял шкатулку со столика и поставил себе на колени. С осторожностью провел ладонью по темному дереву, словно стирая с него многовековую пыль. Что-то внутри Кати дрогнуло, она прекрасно помнила, как эти руки ласкали ее голое тело.

Крапивин открыл замочек, распахнул крышку и вздохнул, глянув на темноволосое чудо, утопающее в роскошном наряде позапрошлого века. Нет, это не показуха — его осторожность и благоговение. Все знали, что Дима любил антиквариат, живопись и социальное кино.

Рада, получив в руки темную коробку с куклой, трепетно коснулась кончиками пальцев неживого лица. Но оно как живое. Потрясающе одухотворенное. «Бисквитный» фарфор… Старинный шелк, сохранивший дорогой матово-приглушенный блеск…

— Это же кукла Франсуа Готье. Ее невозможно не узнать. Такие продаются только на аукционах. Я была в том музее, в Париже…

— Дима… — рыкнула Катя, напомнив свое требование назвать цену.

— Боюсь, Катя, он тебе не скажет, — разочаровала ее Рада, — цена таких кукол начинается с десятков и доходит до сотен тысяч долларов. Я могу только смутно представить ее ценность.

— Для Катрин все самое бесценное, — ухмыльнулся Дмитрий.

— Крапивин, ты обалдел? — прошипела Катя. — Ты зачем мне ее притащил! Я давно уже не играю в куклы. Ни в простые, ни в «за сотни тысяч долларов»!

— Там, под подложкой документы. И не держи куклу долго на свету, это вредит ее сохранности, — невозмутимо посоветовал Крапивин, аккуратно закрывая шкатулку.

— Если ты решил сделать мне дорогой подарок и извиниться таким образом, то ты не угадал. Теперь вообще не попадайся мне на глаза и моли бога, чтобы я эту антикварную куклу не разбила об твою голову. Жених!

— Дима, — Гера пригнулся к Крапивину, — может тебе бабу найти, а? Хорош уже в куклы играть. С живой-то интереснее.

— И не говори, — кивнула Катя, — по-моему, он заигрался.

Крапивин пропустил эти шуточки мимо ушей. К чести его будет сказано, юмор он понимал, к словам не цепл

— А мне не за что извиняться, Катя, я ни в чем не виноват, — тихо сказал он.

Катерина была на взводе, не смогла понять его взгляда, поэтому воспользовалась моментом и решила покинуть гостиную.

— Пойду тогда припрячу твой подарок в шкафчик, раз ты говоришь, что на свету не рекомендуется держать. Пусть в шкатулке стоит, целее будет.

Она шла быстро, как будто кто-то за ней гнался, хотя была уверена, что Дима не посмеет пойти следом. Во-первых, ему это не нужно. Во-вторых…