На краю света - страница 35

Внутренний дворик был выложен мозаичной плиткой, в центре находился фонтан. Брызги его упругих водяных струй в серебряном свете луны сверкали алмазами. В стороне от фонтана росло гигантское фиговое, дерево. Чуть поодаль от него из-за высокой стены выглядывала устремленная в небо башня минарета. Вдоль стен дворика стояли изящные колонны, за которыми начиналась крытая галерея.

Эмме, смотревшей на эту красоту широко открытыми глазами, казалось, что она попала в сказку.

Подойдя к двери дома, Трайтон позвонил в колокольчик и, указав девушке на выставленные у порога бабуши, с улыбкой произнес:

– Я говорил, что Золушке предстоит выбрать себе туфельки.

Он взял пару тапочек для себя и подставил Эмме свое плечо. Выбрав себе расшитые золотыми нитками бабуши, которые гармонировали с ее желтым платьем, она оперлась на него и стала переобуваться.

Хозяин дома встретил их в комнате, пол которой устилал огромный пушистый ковер с валявшимися на нем традиционными шерстяными подушками. Деревянный потолок представлял собой ряд разноцветных куполов. У стены стояла низкая, с мягким сиденьем скамейка, которая, как предполагала Эмма, во время ужина: будет служить им столом. Однако, заметив стоявший в центре комнаты стол, на котором было выставлено серебро и сверкающий хрусталь, она поняла, что принимать их будут по-европейски. Число приборов свидетельствовало о том, что ужинать они будут только втроем.

Поначалу Эмма, зная, что ее здесь никак не ожидали, решила, что хозяин готовился к приему других гостей. Но поскольку Марк об этом ей ничего не сказал, первой мыслью у нее было: Мулей Касим полагал, что Трайтон придет с сеньорой де Кория!

Хозяин дома был высоким мужчиной, с бородой клинышком и большими умными глазами. На нем была джел-лаба – арабский халат с капюшоном, который носят как мужчины, так и женщины. Когда Эмма увидела его в этой одежде, ей показалось, что перед ней персонаж из «Тысячи и одной ночи».

Перебросившись с Трайтоном парой арабских слов, шериф[9] Касим поздоровался с Эммой на безукоризненном английском.

– Мисс Редферн, вы помните, что мы с вами уже виделись?

– Ну конечно же помню, – улыбнулась она. – Тогда, в ресторане «Прибежище Веласкеса», вы задели мой стул и извинились. Это был мой первый день пребывания в Танжере!

Раньше воспоминания о Гае отзывались в ее сердце болью, но сейчас этого не произошло. То, что она считала любовью к нему, у нее уже прошло. Причем так же быстро, как и у него к ней. Теперь ей было страшно подумать, что могло бы случиться, если бы они все-таки стали мужем и женой.

Ужин проходил при свете подвешенных к потолку ламп, прислуживал бой с такой же очаровательной улыбкой, как у Аиши.

Первым был подан кус-кус, национальное кушанье из пропаренной манной крупы, мелких зерен пшеницы, кусков мяса и специй. О нем Эмма слышала, но никогда его не ела. Поначалу, увидев гору кус-куса на своей тарелке, девушка пришла в ужас, но, попробовав его, чуть не проглотила язык – до того было вкусно. Затем наступила очередь пастеллы – молодого цыпленка в сладкой обсыпке. Как пояснил хозяин дома, арабы, покинув Испанию, привезли рецепт этого блюда из Андалузии.

– Пастелла считается у нас едой аристократов, – продолжил марокканец. – Готовится она несколько часов, намного дольше, чем кус-кус. Когда Марк сказал, что хочет, чтобы ваш вечер прошел в традиционно арабском стиле, я решил, что на ужин обязательно должны быть поданы два этих блюда.

Последняя фраза хозяина дома поразила Эмму. «Выходит, что о моем приходе он знал, – подумала она. – Но как же мог Трайтон сказать ему, что с ним буду я? Ведь он тогда еще не знал, что Леоноры нет дома».

На десерт они ели маленькие медовые пирожные и мандарины, а затем из тончайших чашек пили черный, как деготь, кофе. Разговор за столом шел о местных обычаях и важнейших вехах в истории арабов. Чуть позже Мулей Касим показал Эмме свою богатую коллекцию древнего шитья, серебра и мозаичных работ.

Наконец Марк поднялся и, извинившись перед хозяином дома, сказал, что им с Эммой пора уходить.

– Но перед тем как уйти, могу ли я с крыши вашего дома показать Эмме ночной Танжер? – попросил Трайтон. – Когда мы спустимся, на улицу нас проводит Га-рун. Так что мы вас не побеспокоим.