На крепостных стенах - страница 5

С гневом ожидали они приближение непобедимого героя, с яростью ответили они на его нападение, они выбивались из сил, чтобы сразить его.

Напрасный труд; этот человек был непобедим! Его сабля мелькала, как молния, во все стороны. Каждый удар бросал нового противника на пол.

Теперь подскочил гамбургский капитан. Подняв свой громадный топор, он двинул его на голову Штертебекера.

Топор ударился о саблю пирата, ловко отпарировавшего смертельный удар. Посыпались искры, топор и сабля опять столкнулись. После третьего ужасного удара Штертебекера капитан упал на трупы своих товарищей, с расколотым черепом.

Виталийцы безостановочно теснили гамбуржцев назад, на шканцы, экипаж уже упал духом, они боролись только из отчаяния, мысль о победе давно уже оставила их.

Но они защищались, как герои. Направо и налево люди падали в бушующее море; кровь лилась рекой, ноги не держались на палубе, ставшей скользкой от застывшей крови.

— Долой оружие, сдавайтесь! — загремел Штертебекер к утомленным, притиснутым в угол противникам. — Иначе вы все полетите в воду!

Лишившаяся руководителей толпа послушалась, Сабли, топоры, кинжалы со звоном упали на пол.

— Капитан, — крикнули некоторые из виталийцев. — Негодяи не заслуживают пощады, они слишком долго защищались! Они все должны быть выброшены в море.

Но Штертебекер протянул свою кровавую саблю на защиту гамбуржцев.

— Стойте! — крикнул он. — Побежденный должен быть всегда пощажен. Тому, кто иначе думает, придется иметь дело со мной! Назад! Они сдались.

Он вперил свои огненные глаза в разгоряченных битвой виталийцев, чтобы убедиться, не ропщет ли кто-нибудь против его приказа.

Но никто не осмелился ослушаться его. Они знали, что капитан шутить не любить и не потерпит ослушания.

Битва кончилась, победа осталась за властелином морей. Карлик, ибо иначе нельзя назвать «Буревестник» в сравнении с голиафом, победил великана.

Теперь виталийцы должны были покончить со вторым кораблем.

Выстрел «Морского дракона» произвел там большой переполох, и экипаж знал, что ему несдобровать в рукопашной схватке.

Когда на поврежденном корабле увидели поражение великана, матросы перестали думать о сопротивлении. Бежать они не могли, и капитан меньшего корабля с болью в сердце снял гамбургский флаг и сдал свой корабль виталийцам.

Торжество было неописуемо.

Даже самые верные приверженцы Штертебекера боялись, что эта неравная борьба плохо кончится для них.

И вот Штертебекер опять вышел победителем.

Радость их увеличилась, когда они познакомились с богатым грузом большого корабля. Он, как видно, был в Средиземном море и привез много драгоценных товаров, к тому же в кассе нашлась громадная сумма денег.

Нo Штертебекер, как видно, был не совсем доволен, когда он окинул своим орлиным взором приобретенную громадину.

— Я напрасно радовался, — сказал он Генриху, заметившему его отуманенный взор. — Меньший гамбургский корабль пригодится нам, а этот громадный ящик совсем ни на что не годится. Он стар, и нижняя часть корпуса уже начала подгнивать. К тому же он слишком неуклюж для нас, нам придется потопить его. Драгоценный груз можно будет перенести на второй корабль. Жаль, я думал, что этот гигант окажет нам хорошие заслуги в наших походах.

— Взгляните, капитан, — неожиданно крикнул Генрих, указав на море. — Сюда приближается парусная лодка. Она направилась прямо к нам.

Лодка тем временем приблизилась, и виталиец стал во весь рост.

— Я вижу флаг Штертебекера, — крикнул он. — Я привез поручение от Вихмана и других виталийцев. Где адмирал? Я сейчас же должен говорить с ним.

— Я здесь, — крикнул Штертебекер, появившись на подмостках гамбургского корабля. — Люди, спустите канат; какое это может быть поручение от Вихмана?

Через несколько минут посол стоял на палубе громадного корабля и изумленно смотрел на следы только что закончившейся борьбы.

— Вы опять имели достойную вас работу, капитан! — сказал он к Штертебекеру, вышедшему ему на встречу. — Другой бы не вышел целым из такого огня. Я был свидетелем ужасной борьбы и боялся уже, что вам плохо придется. Это было бы вдвойне скверно, ибо я, капитан, приношу плохие известия.