На критических углах - страница 26

— Нормально, товарищ старший лейтенант, — ответил техник, приветствуя командира.

Небрежно ответив на приветствие, Астахов направился к группе летчиков, расположившихся на траве: он знал, что на Остапа Сердечко можно было положиться.

Сердечко поднялся на стремянку и взглянул в сторону, откуда должен был появиться Комов. Длительное отсутствие замполита его начинало беспокоить, тем более, что майор никогда не «опаздывал на предполетное построение.

Разведчик погоды шел на посадку. Подрулив к стоянке, подполковник Ожогин вылез из кабины и направился к поджидавшему его командиру полка.

— В пятидесяти километрах юго-западнее точки, — докладывал он полковнику Скопину, — грозовой фронт. Метеорологические условия усложнились, облачность шесть баллов, видимость три — четыре километра.

— Становись! — скомандовал майор Толчин и, когда летчики застыли по команде «Смирно», сделав несколько шагов навстречу Скопину, доложил: — Товарищ полковник, вторая эскадрилья выстроена для получения предполетных указаний!

Сердечко заметил майора Комова. Замполит быстро подошел и поздоровался с командиром. Заметив тревожный взгляд техника, Комов улыбнулся и обнадеживающе кивнул ему головой.

Подполковник Ожогин перед строем сообщил результаты разведки. Командир еще раз уточнил задачи экипажей в связи с изменившимися метеорологическими условиями и, предупредив о строгости выполнения по времени плановой таблицы полетов, ушел на командный пункт.

Второе звено выполняло задание на перехват «противника» при помощи наведения на цель с командного пункта. Астахов собрал летчиков своего подразделения и, еще раз уточнив порядок выполнения задачи, доложил командиру эскадрильи о готовности звена.

Ровно в шесть часов пятьдесят минут над стартовым командным пунктом взвилась зеленая ракета — летный день начался.

Летчики звена были в самолетах. Двигатели запущены и опробованы.

Механик вытащил колодки из-под колес, и Астахов стал выруливать к старту, как вдруг заметил, что педали руля направления стоят не на привычном месте. Астахов резко убавил обороты, нажал на тормоз и, открыв фонарь, погрозил кулаком технику, бегущему со стремянкой в руке к самолету.

— Кто летал на моем самолете?! — крикнул Астахов.

— Командир эскадрильи майор Толчин, — еще не понимая что случилось, ответил Сердечко.

— Какого же черта вы не поставили педали по моим ногам?!

— Забыл, товарищ старший лейтенант, — силясь перекричать рев двигателя, ответил Сердечко. Подставив стремянку, он поднялся к кабине, перегнулся через борт и потянул за одно стопорное кольцо, затем за другое, в то время, как Астахов, нажав на педали, поставил их по ноге.

— «Забыл!» — передразнил его Астахов: — Копаешься, как жук в навозе! — И, закрывая при помощи техника фонарь, он бросил ему в лицо тяжелое, площадное ругательство.

Сердечко спустился вниз, взял стремянку и отступил в сторону. Едва не задев его крылом, Астахов стал выруливать к старту. Сильная струя горячего воздуха ударила техника в живот, он покачнулся, но не почувствовал удара. Оглушенный незаслуженным оскорблением, он шел к стоянке, волоча по рулежной дорожке стремянку.

Торопливо, стараясь наверстать потерянное время, самолеты взлетели, набрали высоту, собрались в звено и ушли в юго-западном направлении.

Проследив за взлетом звена, майор Комов подошел к техник-лейтенанту и сказал:

— Остап Игнатьевич, не волнуйтесь! Славка спит, температура нормальная, кризис миновал, — но увидев, что с ним творится что-то неладное, спросил: — Что с вами?

— Орел клюнул навозного жука… — с горечью сказал Сердечко и, опустив плечи, устало пошел в сторону, сел на траву.

Штурман наведения капитан Якушин уже дважды запрашивал Астахова, почему звено не вышло на курс.

Подле большого круглого стола, закрытого поверх карты-десятикилометровки прозрачной калькой, планшетист ждал первые данные с радиолокационной станции. Держа в одной руке остро заточенные цветные карандаши, другой рукой придерживая подвижную линейку, он напряженно вслушивался в наушник телефона.

За плотной светонепроницаемой занавесью, в полной темноте, сидел подле индикатора кругового обзора штурман наведения. Азимуты на сферической поверхности индикатора напоминали меридианы, а концентрические окружности были похожи на параллели, идущие к экватору. Постоянная фиксация у центра местных помех, отраженных от аэродромных сооружений, была так похожа на материк Антарктиды, что индикатор производил впечатление светящегося глобуса со стороны Южного полюса.