На кругах времен - страница 5

— А Дмитрий Степанович не приходил?

— Да что ты, милый, его ж еще вчера схоронили…

Я шел домой, прижимая портфель, в котором лежала книга, его книга, которую он хранил и велел хранить мне…

Через неделю я получил письмо от Леньки, а еще через два дня он, как и обещал, ввалился ко , мне ранним утром.

— Чудак все-таки был этот дед, — сказал Ленька. — Ну где одному такую вещь разобрать. Отдай-ка ты ее мне, у нас знаешь, какие машины — в два дня любой орешек расщелкают…

Я отдал ему книгу. Под честное слово, что он сразу возвратит ее мне. Но ничего в два дня машины его не расщелкали. Из Ленькиных писем я знал, что сначала он «крутил» книжку после работы. Потом, когда его отругали за перерасход электроэнергии, он рассказал об этом на какой-то кафедре. Чем дальше, тем больше. Два дня превратились в два года. Ленькину самодеятельность сменила научная деятельность сначала группы из трех человек, потом пяти, пока, наконец, не была создана специальная лаборатория для расшифровки. И Ленька ее шеф. Правда, сама книга лежит в здоровенном сейфе — Ленька мне специально показывал, когда в прошлый раз я был у него. Берут ее только для особых экспериментов, а вообще всю ее переписали в память машины. Все это я хорошо знал — и вдруг эта Ленькина телеграмма.

— Ну, вот, смотри,-сказал Ленька. Я приехал вчера поздно. И Ленька за полночь рассказывал про какого-то Петьку Вихрова, который придумал какие-то блоки, и эти блоки машинную память не то усиливают, не то увеличивают. И еще какие-то формулы он пытался мне втолковать. Но главное я понял, книжку расшифровали. И вот сейчас в лаборатории Ленька говорит:

— Смотри.

Тонкая пачка листков, отпечатанных на машинке. Это шрифт такой у здешних думающих машин.

— Ты не гляди, что такая тонкая получилась, — поспешно говорит Ленька. Там три четверти объема формулы занимали. Их отдельно. Потому что все равно непонятно. Решить мы их не можем. Значит, помочь тоже, — смущенно бормочет Ленька. — Сейчас знаешь, какая комиссия заседает.

Решают, что делать.

Я разглядываю громадные машины, потом тоненькую книжечку у себя на ладони.

— Но все-таки формулы формулами, а главное понятно. Они до такой штуки додумались! Читай, в общем…

Текст No 1.

«Большому Совету. 1473 год минус времени. В результате непредвиденных причин при проведении опыта, содержание которого будет понятно Совету из приведенных формул, произошла материализация участников опыта Рете и Цига на уровне 1473 года минус времени.

Вероятность помощи, и ее способ могут быть определены Советом после решения уравнения No 12, которое мы решить не можем, не зная причин неудачи опыта.

Мы ждем!

Рете, Циг.»

Текст № 2.

«Когда мы с Цигом пришли к выводу, что дематериализация собственными силами невозможна, решено было найти способ сообщить о себе. На первый взгляд, это бессмысленно — расстояние между нашим временем и временем, в котором мы сегодня существуем, безнадежно велико. Но мы пришли сюда иным путем, миновав тысячелетия за несколько мгновений. Если бы не ошибка, которой мы не знаем, материализация не произошла бы и мы возвратились бы в свое время за те же несколько мгновений. Циг считает, что мы замкнули время а гигантскую окружность, где расстояние между двумя соседними точками — расстояние, пройденное нами, а расстояние между ними по всей окружности — путь, который должен пройти наш сигнал. Циг рассчитал, что за время прохождения сигнала по большой темпоральной окружности расстояние, пройденное нами за мгновение, возрастет до десяти часов. Если сигнал дойдет, окружность будет разомкнута и после десятичасового отсутствия мы возвратимся, проведя здесь около пяти дней. Одного я не могу представить. Сигналу предстоит преодолеть века, а для нас это будет всего пять дней. То есть мы будем спасены раньше, чем он пройдет ничтожную долю пути. На мои расспросы Циг говорит, что все дело в разных системах отсчета времени. Ему виднее — он темпораник. Мое дело психопластика. Когда был изготовлен сигнал, я решил вместе с письмом Совету послать и свои записки на тот случай, если Циг ошибается и сигнал дойдет, когда уже будет поздно.