На кругах времен - страница 69
Выспаться как следует не удалось — из окна дуло. Иван вертелся с боку на бок, натягивал пиджак то на голову, то на ноги. Так и перекантовался в полудреме до утра.
Проснувшись в девятом часу, Иван не стал непонимающе оглядываться, быстро поднялся, встряхнул пиджак и, скрипнув дверью, вышел в заросший чертополохом двор. За машину свою он не боялся — кому придет в голову совать нос в заброшенную развалюху. Свернув за угол маслобойки, он натолкнулся на сторожа. Тот равнодушно отвел взгляд. Иван здороваться не стал — в шестьдесят первом они еще не были знакомы.
Жук шагал по знакомой улице. Пронимало довольно сильно, но Иван не огорчался — мерзнуть ему оставалось какой-нибудь час, а там домой — в жару июля, прощай, февраль.
Дойдя, до столовой, он было решил, что не мешает перекусить. Но на дверях столовой висела писанная золотом по черному табличка «Закрыто на завтрак». «И ладно, — подумал Жук, — денежки целее будут.» И тут ему пришла мысль, от которой он невольно поежился — а вдруг хроноспидометр врет? Вдруг занесло его в какое-то совсем другое время? Проверить это предположение нужно было немедленно. Иван метнулся к газетному киоску., Киоск, конечно, был закрыт. Но Иван, npиникнув к мутноватому стеклу, увидел газеты, аккуратно разложенные на узеньком прилавке. Газеты лежали так, что числа было не разглядеть. Но Ивану все-таки повезло — одна газетка выбилась чуть в сторону и он исхитрился-таки прочесть «30 февраля 1961 года». Убедившись, что спидометр ошибся всего на пяток дней, Иван обрадовался, и тут только до него дошло — «30 февраля»… Пока он вытанцовывал, разглядывая газеты, грюкнул замок и за стеклом появился киоскер, мордастый парень, Ивану незнакомый. Откинув раму, киоскер радостно ухмыльнулся и спросил:
— Чего желаете? Что выбираете?
— Да так, ничего.
— Подтяжки хорошие к дамским калошам, — не обратив внимания на ответ Ивана, затараторил продавец. Есть кортики солхатские, пряники семиградские, сельдь в банках, прямые пружанки. А может, сугрессоны из Коты? Есть хорошие, с позолотой…
— Да нет, — сказал Иван, мельком отметив странный ассортимент в газетном киоске, но, постеснявшись спросить, что это еще за «пружанки» и «сугрессоны», добавил: — Тут у вас опечатка имеется…
— Какая опечатка? Где? — забеспокоился, перейдя на прозу, продавец.
— Да вот, ,в газете. «Тридцатое февраля» — написано. Тридцатого февраля же не бывает…
— Похмеляться надо вовремя, — обозлился киоскер, — тридцатого февраля не бывает! А какое же сегодня? — и, уткнувшись в какие-то бумаги, пробубнил: Ходят, бродят, брагу пьют, деткам спати не дают…
«Это тебе похмелиться не мешало бы», — подумал Иван, но спорить не стал и зашагал дальше.
Свернув к Соборной площади, Иван неожиданно налетел на группу странно одетых бородатых мужчин.
— С дороги, смерд! — рявкнул шедший впереди, замахиваясь длинной резной палкой. Иван отскочил в сторону. Они прошли совсем близко, метя полами длинных шуб и меся февральскую слякоть красными сапогами с загнутыми носами. В воздухе повис кислый запах овчины.
«Карнавал у них, что ли?» — подумал Иван. — «А может, актеры заезжие». Вполне удовлетворившись этим предположением, поскольку истинное объяснение ему и не могло прийти в голову, Жуков взглянул на часы и зашагал дальше, старательно выбирая на тротуаре места посуше. В этом был и второй смысл прыгая через слякотные лужи, Иван не то чтобы согрелся, но мерз все-таки меньше.
Жуков рассчитал точно — к сберкассе он подошел, когда часы на бывшей соборной колокольне уронили девятый удар. Иван толкнул дверь. В небольшом зальце народу не было. Уборщица, откинув дверцу голландки, ловко забрасывала в красный зев крупные куски антрацита. Ивану с холода показалось, что тепло от печки исходит упругими волнами, и он сразу согрелся.
За барьером у окошка с надписью «Кассир» сидел, склонив голову к бумагам, Павел Захарович, Ивану хорошо знакомый. Павел Захарович, с которым Ивану не раз случалось пропустить чарочку, был при исполнении и поэтому, кивком ответив на Иванове «Здравствуйте», вежливо сказал:
— Слушаю вас.