На крыльях победы - страница 50

Мы с Бродинским, который во время моей схватки с фашистом находился над нами, охраняя меня от воздушного нападения вражеских истребителей, пошли за «хейнкелем». Все время теряя высоту, тяжелая машина скользила над болотами, серебристо поблескивающими водой; вот она уже почти плюхнулась и поползла по болоту, оставляя за собой широкий и глубокий след примятой травы. Оказавшись над фашистом, мы пошли на штурмовку. Наши пули и снаряды ложились точно в цель, и вот через минуту самолет врага охватило высокое пламя. Мы стали уходить. За нами поднялся огненный столб — вражеский самолет взорвался.

На большой высоте мы пересекли линию фронта и подошли к станции Кобрин. Насчитали здесь семь эшелонов. Но начал быстро нарастать зенитный огонь. Он стал настолько прицельным, что мы вынуждены были уйти. С аэродрома, что лежал у станции, поднялись два «фоккера», однако они скоро потеряли нас из виду. Мы пошли над железной дорогой к Пинску.

Уже у самого города мы настигли большой состав и с удивлением увидели, что он гружен сеном. Что за черт! Зачем фрицам потребовалось так много сена?

— Штурмуем! — говорю я Бродинскому. — Хоть и сено, а фашистское!

— Есть штурмовать! — отвечает он весело. Ему тоже смешно: может, фрицы на сенное питание перешли, чтобы больше прыти было удирать на запад?

Я нажимаю на кнопки оружия и прохожу над составом. Сено вспыхивает неожиданно ярко, кверху буквально рвутся длинные языки огня. Паровоз отцепляется от эшелона и, быстро набирая ход, несется к Пинску. Мы бросаемся за ним, но вскоре у моста нам преграждает дорогу стена зенитного огня, и мы возвращаемся назад к составу. Нашему удивлению нет предела. Состав пылает, и мы видим, как время от времени там взрываются... цистерны! Самые настоящие цистерны, в которых транспортируется горючее! Оказывается, немцы замаскировали прессованным сеном большой состав с бензином, а мы подожгли его и уничтожили. Это был чувствительный удар по технике фашистов: на некоторое время на этом участке фронта она оказалась почти без горючего.

В прекрасном настроении вернулись мы на свой аэродром, пообедали и снова отправились «на охоту». Теперь наш маршрут от станции Видзипур на городок Лунинец.

Не сделав и половины пути, мы натолкнулись на двух «Юнкерсов-88». Наученные горьким опытом, фашисты торопливо спрятались в облака. И сколько мы ни пропахивали облака, сколько ни поднимались выше их и ни спускались — фрицы исчезли, словно стали невидимками. Ничего не скажешь, стали «мастерами драпа»!

Восточнее города Лунинец выходим к аэродрому. На нем довольно беспечно рулит бомбардировщик. По контурам определяю, что это «Дорнье-217». Что ж, весьма кстати. Такой машины на моем счету еще нет.

— Атакуем! — кричу я.

Сразу же перехожу в пикирование и, падая на бомбардировщик, открываю огонь. В ответ раздается треск аэродромных зениток. Вокруг моей машины возникают разрывы. Бьют малокалиберные пушки.

По густоте разрывов вижу, что зенитный огонь принимает угрожающую плотность. Мои выстрелы попали в цель — «дорнье» пылает, как хорошо подготовленный костер. Но мне уйти вверх не позволяют зенитки. Иду почти у самой земли, за мной — Бродинский. Уходим в глубь территории, занятой врагом, — иного выхода нет. А зенитки неистовствуют. Кажется, еще немного — и наши машины будут разнесены в клочья, но быстрота и непрерывное изменение курса спасают нас. Мы оказываемся вне досягаемости зенитного огня, и только тут я с особой отчетливостью понимаю, в какой опасности был.

— Ну как?

— Поначалу трудно было, а привык — ничего! — шутит Бродинский. Но по его голосу я догадываюсь, что и этот веселый, никогда не унывающий человек пережил несколько трудных минут.

Мы оказываемся над лесом и тут взмываем в облака, делаем большой круг и внезапно вновь появляемся над аэродромом — надо же сфотографировать горящий бомбардировщик фашистов. Этот дерзкий маневр застал немецких зенитчиков врасплох. Прежде чем они успели открыть огонь, мы уже снова были в облаках, здесь опять изменили курс и направились вдоль железной дороги на Пинск. Однако сколько мы ни присматривались, никакого объекта для себя не нашли и вернулись на свой аэродром. Здесь нас поздравили с уничтожением бомбардировщика и отправили отдыхать. Вечером нам снова предстояло быть в воздухе.