На Крючке (ЛП) - страница 17
Я, может, и ценю его признание, но почему-то оно вызывает в груди неприятный спазм. Он думает, что осведомлен о моем предназначении в жизни, но на самом деле он не знает всей правды. Ру неизвестно, что мой отец переехал из Америки, когда ему было чуть меньше двадцати лет, и стал самым крупным бизнесменом в Англии. Что я родился в роскоши и до самой его смерти равнялся только на него. Ру не знает, что с момента гибели отца каждая секунда моей жизни посвящена мести человеку, ответственному за это событие.
Фантомная боль пронзает бок. В борьбе с желанием прикоснуться к зазубренному шраму на торсе я сжимаю кулаки и вижу, как белеют костяшки.
Кто-то приходит в этот мир с целью, а другие в нем же калечатся.
Я чувствую искру нежданной эмоции: странная боль тяжким грузом хочет опуститься на грудь. Я сжимаю зубы, пытаясь ее отогнать: время печали давно уже прошло. Теперь мной движет лишь жажда мести.
Пока я сижу в кресле, пламя, подогревающее ориентир всей моей жизни, облизывает меня соблазнительным теплом.
– И когда мы встречаемся?
– На следующей неделе, – с улыбкой отвечает мне Ру.
– Отлично. У меня есть планы на ближайшие несколько вечеров – было бы обидно, если бы они сорвались.
– Даже так?
Я киваю, не желая уточнять, не желая отказываться от своего приза до того, как поймаю его в паутину. Я хочу, чтобы Венди пришла добровольно. В моих руках она станет настоящим предметом хвастовства. Я покажу ее всему миру. Приду к ней домой на ужин и буду наблюдать, как искажается лицо ее отца.
– Да. Есть у меня один очень интересный проект, если так можно сказать, – на моих губах расцветает улыбка.
– И на кой тебе это, парень? – Ру усмехается, проводя рукой по лицу. – С твоей-то внешностью я бы каждый день засаживал в киску. Странно, что ты вообще проявляешь сдержанность.
Я сжимаю зубы, пытаясь избавиться от чувства отвращения, вызванного его словами. Разве это возможно – чтобы я потерял самообладание ради сексуального удовольствия? Одно дело – желание, совсем другое – поддаться искушению. И да, иногда я использую Мойру, чтобы утолить жажду, но я никогда не стану от этого зависим. Годы, проведенные в руках нездорового человека, научили меня важности самообладания. Секс снимает стресс, вот и все. И ничем больше он никогда не станет. Я никогда не получу от него истинного наслаждения.
– Ты вечером будешь в баре? – спрашивает Ру, разглядывая столешницу. В его словах сквозит уязвимость, такая легкая, что ее едва слышно.
– Конечно, Руфус, – кивнув, я встаю и направляюсь к входу в его кабинет.
Запустив руку в карман пиджака, я достаю оттуда коробочку. Ру не очень любит подарки, но от своих любимых зажигалок никогда не отказывается. У него их целая коллекция в ящике. А эта – особенная, сделанная на заказ в С. Т. Дюпон, инкрустированная красными рубинами, с надписью на лицевой стороне:
«Прямо, до самого утра».[2]
Это первый совет, который дал мне Ру, и с тех пор я его не забываю. Я глажу пальцем слова на зажигалке, и мои мысли вмиг возвращаются к той ночи.
Тяжело дыша от волнения, я выглядываю из-за угла. Кирпич крошится под пальцами. Он свидетельство того, насколько бедно здесь живут люди. Мы находимся не в самом лучшем районе города, поэтому меня терзают сомнения, кто этот человек, за которым я следил. Чем он зарабатывает на жизнь? Почему ему так спокойно в районе, от которого даже мой дядя велел держаться подальше?
– Даже не вздумай приближаться к городской площади с часовой башней.
Из здания, над крыльцом которого развивается выцветший зеленый тент, выходит мужчина с рыжими волосами. Он что-то говорит парням, что стоят рядом с ним, те тотчас кивают и заходят внутрь, оставляя его одного. Незнакомец так резко оборачивается, что у меня замирает сердце. Наполнив легкие воздухом, я прячусь за угол кирпичной стены, царапая спину через ткань рубашки.
Сделав несколько глубоких вдохов, я снова выглядываю, только на этот раз он уже стоит прямо передо мной. Руки его в карманах, а серые глаза искрятся весельем.
– Ты следишь за мной, детеныш?
У него сильный акцент, и он протягивает некоторые звуки.