На одинокой дороге - страница 8

Когда Эрик закончил ходить с Лизой за ее бесконечными покупками, отправился по своим делам.

Скоро в море, а в Ликеделле не бывает торгаша не пытающегося обмануть и страшно обижающегося, если ему об этом сказать. По здешним улицам и ветер гуляет с придыханием воровства и авантюры. Продавцы колотят себя кулаками в грудь и гортанно орут такое, что заставляет задумываться, всем ли словам тебя в детстве учили? Никого и ничего не слушают, и не воспринимают нормальных слов. Поставщик согласился заменить канаты, только тогда, когда Эрик пообещал его на них повесить. Купец тут же пошел на попятный. Все-таки репутация сказывается. Эрик тогда так взбесился, что, действительно, чуть не прибил этого закутанного в халат ворюгу.

Напряженный был день и ночью, хотелось лишь поспать.

— Эрик проснись же, кто — то в дом ломится.

От этих слов весь сон, как рукой сняло. Оторвав голову от подушки, он услышал, как внизу кто-то колотит в дверь. Дождь за окном превратился в ливень. Лиза, прижав к груди одеяло, испуганно смотрела на него.

— Кто это? За полночь уже — сказала она.

— Не знаю. Если кто из твоих бывших напился, я его убью.

Она отрицательно покачала головой, и в глазах промелькнул укор. Будто спросила, — опять начинаешь? Он мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. Действительно — нашел время. Встал, натянул штаны, вытащил меч из ножен и спустился по лестнице.

Погода за окном пошла на убыль. Но струи дождя, по-прежнему, бешено барабанили по стеклу, грозя его выбить. В дверь больше не стучали. Лунный луч проскочил через окно, тускло ухмыльнулся в лезвии и потух. Эрик подошел к двери и только приложил ухо к двери, как она вновь загрохотала под чьим-то кулаком.

— Лиза, скажи Эрику, чтобы слез с тебя. Это срочно.

Эрик вздрогнул от неожиданности, но голос узнал. Звякнул щеколдой, дернул дверь на себя.

— Ты спятил?

Георг, его старший помощник, стоял под дождем с занесенной для удара правой рукой, а левой безуспешно натягивал спадающий с головы капюшон. Вода залила лицо и лилась в тяжело дышащий рот.

— Беда капитан. Всю охрану на Кошачьем острове вырезали.

Реальность опрокинулась на Эрика вместе с холодной водой. Он покачнулся, в глазах помутнело. Почувствовал, как закипает ярость.

— Кто?

— Ничего еще не знаем. Рыжий вплавь до берега добрался, только это пока и сказал.

— Так, он жив?

— Порезан сильно, но живой. Я Сигарда за доктором послал, но Рыжий пока держится.

— Вы в «Каракатице»?

— Да все там, где Синяк только не знаю.

— Ты один?

— Каспар с Катышем со мной.

Эрик постоял в задумчивости, потом заговорил:

— Пошли их на Западную улицу. Где она на пристань выходит. Там кабак есть, Синяк наверняка в нем. Пусть разбудят, отпинают, что бы протрезвел и срочно в «Каракатицу». Пусть проследят, что бы меч не забыл. С него станется. Меня жди. Я сейчас.

Эрик вбежал вверх по лестнице и стал натягивать одежду. Лиза испуганно наблюдала за ним. Эрик кинул:

— Не волнуйся, все в порядке. Это ко мне. Я ухожу, когда вернусь, не знаю.

Она кивнула. Прядь светлых волос упала на лицо. На мгновение он обо всем забыл и в сотый раз подумал — как же она все-таки красива. Запахиваясь в плащ, буркнул:

— Закрой за мной дверь. Никому не открывай.

Дорога поднималась от доков вверх, где стоял трактир. По каменной мостовой навстречу стекала вода, отражая в лужах частые молнии. Только по их вспышкам можно было различить дорогу. Факелы по стенам давно залило, и весь путь их сопровождал мерзкий горелый запах нефти. Несмотря на ливень, было тепло, и отсыревшая одежда противно липла к телу.

«Каракатица» встретила их зажженными свечами и шумом. Уже собравшаяся команда на разные голоса, что-то вопила. При их появлении все на секунду замолчали и тут же вновь загомонили, обращаясь к Эрику. Он поднял руку и перекрывая шум спросил:

— Где Рыжий?

— Наверху — ответил кто-то, — врача еще нет.

Эрик поднялся. Рыжий лежал в одном из номеров. Многочисленные раны были перевязаны порванной на бинты простыней. Постель пропиталось кровью. В полутьме Эрик едва не споткнулся о стоящую на полу кастрюлю с водой. Сел на стул рядом с кроватью. Наклонился к уху своего моряка: