На острие меча - страница 16

Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться: Мазарини еще и не приступал к знакомству с ней. Поняв это, секретарь молча уставился в спину первого министра, решая для себя, каким образом вернуть размечтавшегося кардинала к бренности его государственных дел.

– Я просил вас пригласить графа де Брежи [9], – не оборачиваясь, сухо произнес кардинал, уловив его присутствие.

«Конечно, кардиналу куда проще напоминать о моих обязанностях, чем приниматься за выполнение своих», – вздохнул Жермен.

– Он прибыл, ваша светлость, и около часа ожидает в официальной приемной.

– Вот как? Тогда пригласите его, Франсуа, пригласите. Это же граф де Брежи. Он не должен слишком долго ждать вашего соизволения.

– Уже приглашаю.

– Что еще? – поинтересовался первый министр, обнаружив, что секретарь все же не торопится выполнять его распоряжение.

– Вашей аудиенции добиваются также графиня де Корти и барон…

– Графиня и барон подождут, – прервал его кардинал.

– Помнится, вы обещали графине, что…

– Мало того, – еще резче отреагировал первый министр, – подготовьте их к мысли, что ждать придется не менее двух часов. Извинившись при этом и сославшись на государственные дела. Неотложные государственные дела, Франсуа, – поучительно добавил Мазарини, все еще стоя спиной к секретарю.

– Им так и будет сказано, ваша светлость, – застыл в поклоне секретарь. – Постараюсь подготовить их к самому безнадежному исходу.

– Понимаю: ничто не доставит вам, Франсуа, столько удовольствия, как неудачный визит ко мне графини де Корти и ее дядюшки-барона.

«Как и вам – сведение усилий графини к полному фиаско», – мысленно ответил секретарь, однако высказывать это вслух не решился.

– Что еще, радетель вы наш государственный? – язвительно поинтересовался кардинал.

– Должен доложить, только что прибыл гонец из ставки принца де Конде. Он сообщает, что у стен Дюнкерка…

– Военные донесения, какими бы они ни были, я предпочитаю выслушивать из уст самих гонцов, – вновь резко перебил его кардинал, повернувшись, наконец, лицом к секретарю. – Тем более что мне прекрасно известно, что происходит сейчас у стен этого злосчастного Дюнкерка. Где гонец? Граф де Брежи пусть тоже какое-то время подождет.

Пустив впереди обоза сотника Гурана с десятком казаков, Сирко теперь сам возглавил колонну. Немного подремав в седле, широкоплечий, худощавый тридцатилетний полковник выглядел бодрым и готовым к любым неожиданностям. Новый, еще не искореженный копьями, не исполосованный сабельными шрамами панцирник его вызывающе поблескивал на солнце, и лишь неосмотрительно привязанный к седлу шлем свидетельствовал о том, что полковник все еще не рассчитывает на скорую схватку.

Впереди каньон резко расступался, открывая широкую каменистую долину, и Сирко заметил, что у сосновой рощи к их дороге пробивается еще одна колея, сбегающая с правого склона. На ней-то и появился небольшой отряд польских гусар, окружавший довольно скромный обоз из кареты и трех повозок.

– Отряд полковника Сирко с обозом! – рванулся к гусарам Гуран. – Кто такие?! Куда держите путь?!

– Ротмистр гусарского полка кварцянского войска Радзиевский, – доложил офицер подъехавшему вслед за сотником Сирко. – Приказано сопровождать до Каменецкой крепости подданную французского короля графиню де Ляфер с ее обозом.

– К крепости? – переспросил полковник. – Сопровождать? Мой отряд движется туда же. Что, графиня настолько важная особа?

– Два года назад бежала из Франции, где до сих пор воспринимается как участница заговора против кардинала Ришелье. Неудачного, следует сказать, заговора.

– Ого! Оказывается, графиня еще и слывет заговорщицей! Теперь она считает, что кардинала Ришелье удобнее всего интриговать, сидя за стенами подольской крепости на Украине?

– Господин полковник… – укоризненно посмотрел на казака ротмистр. – Кардинал Ришелье давно умер. И теперь, как и все кардиналы-предшественники, по воскресеньям мирно беседует с самим Богом.

– Неужели действительно умер? Вот видите, как долго к нам в степь идут вести из Парижа, – нашелся Сирко. – Значительно дольше, чем из степи в Париж. Надеюсь, умер он своей смертью, без помощи графини де Ляфер?