На паутинке - страница 4

  - Труба землёй забьётся. В туалет выльем.

  - Давай ты... сам.

  - А ты чего, не будешь есть?

   У Альби задрожали губы.

  - Не буду! - обижено крикнула она. Чего Миле не хотел, на то и нарвался.

  - Ну, вот ещё... ладно, сам сделаю. А ты садись, жди, - взялся он за миску с картошкой.

   Но Альби не уходила. Он сам привёл её на кухню. Она топталась на месте, всхлипывала и тёрла глаза.

  "Влип так влип..."

  - А ты семиножек близко видела? - спросил Миле, как бы между делом.

  - Нет, - изменилась в лице Альби.

  - А я видел одну.

  - Где?

  - В приюте. Ну, не совсем в приюте, а на улице, через окно. В подворотне сидела.

   Миле искоса глянул на Альби. Плакать она перестала, но побледнела так сильно, что в подробности он решил не вдаваться. Миле взял консервную банку и нож, ловко открыл селёдку в масле и отогнул крышку.

  - Вот, разложи по тарелкам, - протянул он Альбертине вилку. Рановато, но лучше, чем терпеть плаксу под боком. Пока Альби неумело и с большой осторожностью вылавливала куски сочащейся маслом сельди и раскладывала по тарелкам, Миле помыл картошку и начал чистить.

  - Мне это есть?.. - понюхала Альби рыбу.

  - Попробуешь потом. Вкусно. А сейчас набери в чайник воды.

   Спустя минут тридцать Миле достал из кипящей кастрюльки картошку. Вспомнилась жизнь в семье. Всё тогда делала мама, а он ничего не умел. Конечно, ему было девять, но всё равно злиться на Альби не стоило.

   Рыба Альбертине совсем не понравилась, да и картошка не очень. Она тыкала вилкой в селёдку, пока Миле с голодухи смёл всё за пару минут, даже косточек не почуял.

  - Слушай, а ты откуда? - долизывал он маслянистые крошки.

  - Из управленческого.

  - Ого!

  - А ты из приюта, получается, да?

  - Угу.

  - Дай марку посмотреть? - отложила Альби вилку.

   Миле закатал рукав и протянул руку. На запястье синела татуировка - шестерёнка и номер. Так Миле заклеймили, когда отняли у родителей.

  - Три, девять, девять, ноль, четыре... значит на фермы.

  - С чего ты взяла? - вытаращился Миле.

  - Если есть четыре и девять, то это точно фермы, - покивала Альби сама себе. Она так легко рассуждала о том, о чём все ребята в приюте ломали головы: куда их отправят? Узнать, где заставят работать и в каком возрасте - невозможно. Те, кого забирали из групп, никогда больше не возвращались. Ходил слух, что тебя могут отправить на завод, либо в лесные лагеря, либо на сельские фермы. А может ещё куда подальше.

  - Откуда ты знаешь?

  - Папа сказал. Я подслушала, дома.

  - Твой папа что, шишка большая?

  - Наверное да.

   Вот ведь сокровище! Миле не знал, радоваться ему или злиться, что его поселили с дочуркой знатного управленца. В приюте бы такую и ненавидели, и уважали. По крайней мере слушали больше, чем его выдуманные истории. Пока что Миле расспросил Альби как следует. Она знала все номера и их сочетания. Но зачем она их вообще запоминала? И как смогла запомнить? Ведь их было, наверное, десятка два!

  - Слушай, а чего там было у вас с семиножками дома, Биби? - осторожно начал он. Управленческая дочка строго, но от этого как-то смешно на него посмотрела.

  - Меня Альбертиной зовут.

  - Ладно, извини, Альбертина. Так ты расскажешь? Я секретов не выдам. Гадом буду.

  - Тебе интересно?

  - Ну да. Нам всё-таки тут с тобой жить!

   Альби долго думала и молчала. Миле казалось, что порой она соображает, как арифмометр, а порой до неё всё очень туго доходит. Не желая терять время напрасно, Миле взял её тарелку, растолок картошку и перемешал с селёдочным маслом в жирное с комочками пюре.

  - На, так вкуснее, - сунул он незатейливое блюдо Альби. - Ешь пока тёплое. И рассказывай всё-всё-всё. И об отце особенно. Он тебя ждёт?

  ***

   Жить в убежище не так уж и сложно. Но трудно скрыться от внимательных глаз Альберины, когда делаешь что-то не так. А что "так", что "не так" - она сама для себя решает. Вставать надо рано, первым делом снимать фанерные щиты с окон. Ночью Альбертина спит плохо, зато днём отсыпается. Так и эдак приходится не шуметь. Посуду мыть за собой она не умеет, рыбный суп из консервов, маринованные овощи, лук в любом виде - не любит. Только жареную картошку. Стирать за собой не привыкла, заправлять постель тоже, есть из одной посуды с Миле отказалась. Пришлось выделить ей свои кружку, тарелку и ложку. Ни кофе, ни чая в комнатке нет, как и сахара. Альби капризничает и отказывается от пустого кипятка. Но других продуктов подпольщики не завезли. И на том спасибо.