На перекрестке цивилизаций - страница 4

Это, собственно говоря, граница Старого Дамаска, пояснил мой спутник, — что-то вроде здешнего кремля. Стены, как видишь, сохранились плохо. Большая часть их вообще снесена. А те, что остались, используются под жилье. В них выдалбливают кельи… Уцелело и несколько ворот.

Улица оканчивалась базаром. На небольшой площади расположились лавки, палатки, тележки, заваленные фруктами и овощами. Прямо на мостовой возвышались горы арбузов, дынь, баклажанов, кабачков.

Машина наша потихоньку пробиралась сквозь типичную для любого базара пеструю, шумящую, как-то особо оживленную толпу. Ноздри приятно щекотал запах жареного мяса.

Хотелось побыстрее добраться до гостиницы, вымыться, пообедать и разобраться в полученных впечатлениях. Через несколько минут наша «Лада» (так именуются за границей «Жигули») остановилась у массивного семиэтажного серого здания, на фасаде которого значилось: «Semiramis».

Прежде чем оставить меня, мой товарищ сказал:

— Завтра — воскресенье. У тебя будет время, чтобы побродить по Дамаску. Кстати, воскресенье здесь выходной день только для нас, для местных же государственных служащих выходной по пятницам.

Он посмотрел на часы:

— Сейчас два часа. В семь мы с женой за тобой заедем. Советую пару часов вздремнуть. Имей в виду, с двух до пяти город замирает. А теперь: «маа-салями» — «пока!»

Я принял душ, но особой бодрости не обрел. На улице было как в духовке: жарко и сухо. В распахнутое настежь окно, помимо духоты, вливался такой шум, что голова разламывалась. Обедать расхотелось.

Я улегся на кровать и занялся восстановлением в памяти сведений о Сирии. Наряду с Египтом и Месопотамией она является колыбелью человеческой культуры. Действительно, в долине Евфрата, в Гуте и в некоторых других местах Сирии найдены следы поселений, относящихся к самым отдаленным временам. Считается установленным, что в IV–III тысячелетиях до нашего летосчисления обитавшие здесь племена шумеров, или шумерийцев, освоили обработку аллювиальных земель долины Тигра и Евфрата и перешли к оседлому образу жизни. Земледелие способствовало быстрому развитию рабовладельческих отношений и образованию нескольких небольших городов-государств.

С самых ранних времен Месопотамия и Сирия заселялись семитскими племенами, прародиной которых был Аравийский полуостров. Пришельцы быстро перенимали культуру народностей, обитавших на этих землях до них, и переходили к земледельчеству. Одно из этих племен, осевшее на территории нынешней Палестины, вошло в историю под именем ханааненян, а другое, обосновавшееся на побережье Средиземного моря, стало предками финикийцев — отважных навигаторов древнего мира. Это ими были основаны города Тир, Судол, Библес, Угарит, Газа.

В результате бесчисленных миграций территория Сирии все больше и больше заселяется арамейцами, также выходцами из Аравийского полуострова. Их язык, весьма близкий к арабскому, стал межгосударственным официальным языком древнего Ближнего Востока.

В XXII веке до новой эры все находящиеся здесь города-государства объединяются семитским правителем Саргоном в единое царство — Вавилон. Особого расцвета это царство достигло в XVIII веке до новой эры, во время правления известного завоевателя древности Хаммурапи. Затем наступает закат. На авансцену выходит новое государство — Ассирия. Время его расцвета — XIII–VII века до новой эры. Далее, сменяя друг друга, следуют: Новый Вавилон, Персия, Македония, Рим.

Сирия, лежащая на самом оживленном перекрестке важнейших международных магистралей древнего мира из Египта и Европы в страны Востока — Ирак, Индию, Китай, имела возможность впитывать культуру самых различных народов.

С историей Сирии сливается и история Дамаска. Впервые Дамаск упоминается в египетском тексте, относящемся к XVII веку до новой эры, как город, завоеванный фараоном Тутмосом III. Неоднократно говорится о его существовании и в Библии: «Авраам преследовал их до Ховы, что по правую сторону Дамаска» («Бытие», XIV, 15).

«Дамаск по причине большого торгового производства твоего, по изобилию всякого богатства, торговал с тобою вином Хелбонским и белою шерстию» (Иезекииль, XXVII, 18).