На пороге тайны - страница 33

Монгол пересек двор, и остановился перед телом отмычки. Чтож, теперь их на одного меньше…

Когда Монгол и Жиган пересекли двор, и вышли на дорогу, ведущую на Милитари, один из зомбированных солдат, ведомых снайпером, задел растяжку, и арбалет выстрелил. Стрела с зарядом взрывчатки устремилась в стену дома, нависшую над дорогой, и сдетонировала. Кирпичная кладка сложилась как карточный домик, накрыв грудой обломков весь отряд преследователей.

–Ну, вот и здорово. - Прокомментировал случившееся Жиган, но внезапно вскинул руки, и пропал из виду.

Монгол уже знал что делать. Он схватил оставшийся канат, названный "нитью", и огляделся. Сталкера не было видно нигде. Он будто испарился.

–Держись. - Проговорил монгол, будто напарник его слышал.

А ведь он слышал. Сталкер попал в одну из самых подлых ловушек - "мышеловку". Теперь без посторонней помощи ему не выбраться.

Монгол привязал один конец каната к фонарному столбу, а второй опустил в яму. С виду мышеловка ничем не выделялась - такой же кусок асфальта, но, наступив на него, человек проваливался в яму, глубиной около трёх метров, и самостоятельно выбраться уже не мог. Если верить сталкерам, попадавшим в такие аномалии, на дне ямы может скопиться множество тел, прежде чем ловушка захлопнется навсегда, погребя в своём чреве всех жертв. Бывало и так, что, упав в такую яму, сталкер лицом к лицу сталкивался с разъярённым мутантом, так же попавшим в "мышеловку". Участь таких бойцов была печальна.

Монгол поводил верёвкой из стороны в сторону, позвал напарника, но всё было бесполезно. Присев рядом с аномалией, Монгол поглядел по сторонам. А ведь Семецкий говорил, что нить спасёт его самого. Монгол усмехнулся. Ну да, помогла нитка.

Он ещё раз подёргал за верёвку, но не чтобы достать напарника, а скорее для очистки совести. Убедившись, что внизу никто не держится за конец каната, Азат начал было вытягивать верёвку, но сзади к его затылку прильнуло холодное дуло снайперской винтовки, и спокойный голос произнёс:

–Не шевелись, сталкер.

По меркам Матео было уже утро. По крайней мере, так ему казалось. Он тяжело вздохнул, и попытался пошевелиться, но снова ничего не вышло.

Наёмник с трудом открыл глаза, и огляделся. Над травой стелился зеленоватый туман. В предрассветной дымке он разглядел место взрыва, разбитое забрало шлема, воткнутый в дерево за его спиной топор, и множество следов. Похоже, ночью его навещала стая слепых псов, но ни одна собака не приблизилась на расстояние атаки. Почему? Может, зона решила, что ему ещё не время умирать, а может даже собаки побрезговали мясом наёмника, готового убить за деньги. Было бы очень символично.

Эх, если бы его родители знали, как их сын проводит свободное время. Матео усмехнулся. Он - выпускник университета дружбы народов, талантливый политолог, которому прочили пост посла России в одной из латиноамериканских стран - теперь он лежал в сыром лесу, с переломанными руками и ногами. Хорош политик.

Матео попытался вспомнить, как он попал в Зону. Сначала отслужил в спецназе, вопреки протестам отца - работника посольства США, потом получил назначение в службу экологического мониторинга зоны, сокращённо "СЭОЗ". Но, не долго он сидел в Питерском офисе конторы.

Первую командировку к загадочному объекту мониторинга Матео предложили через две недели после вступления в должность.

–Митя. - Сказал тогда руководитель службы, коверкая имя американца. - Нам предложили послать четырёх сотрудников в, так сказать, показательный рейд по Чернобыльской зоне. Я подумал, а почему бы тебе не поехать, ты ведь у нас парень спортивный, в десанте служил, миротворцем был…

Что уж говорить, Матео согласился. Вот только зона предстала перед ним совсем не такой, какой её описывали журналисты и политики. Зона не была "просто зараженной территорией", как утверждали Белорусы. Это был ад на земле, и Матео понял это ещё на периметре, когда их колонна, въезжая на один из блокпостов, поравнялась с ехавшим в обратном направлении грузовиком, полном изуродованных трупов. Только потом Матео узнал, что это был прорыв, и спецподразделения легендарной "седьмой отметки" сумели его сдержать, но полегли почти в полном составе.