На прорыв - страница 4

Особенно это желание разгорелось с новой силой, когда на пути следования возникли несколько виселиц с задубевшими и промороженными трупами мужчин и женщин. В одном из повешенных я с болью и горечью опознал подростка лет четырнадцати. Это взвинтило градус жажды мщения просто на невиданную высоту. Так что даже, в какой-то степени, стал благодарен не проверившему докумены постовому – легче будет фрицам перца под хвост насыпать. Хотя вопрос ленивости камрада, всё же, подспудно беспокоил: неужто ловушка? Хотя, на одного меня – вряд ли.

Но когда забрался чуть поглубже в посёлок, понял, отчего камрад совершенно не переживал: при таком количестве немчуры на единицу площади можно совершенно не беспокоиться о каких-то там диверсантах или партизанах. Как говорится, с головой влез прямо в осиное гнездо, полное злобных и весьма рассерженных ос.

На моё счастье, появление ещё одной единицы бронетехники было просто проигнорировано: как только понял, во что вляпался, тут же пристроил свой "Ганомаг" к борту какого-то грузовика, отчего “содержимое” бронированной жестянки, на моё счастье, пока не попалось на глаза никому из начальства.

Вера в наш непобедимый и могучий “русский авось” сыграла со мной злую шутку. Судя по всему, на станции шла ротация живой силы противника. Видимо, пришёл состав и шла его активная разгрузка. Как, в принципе, и пытался мне намекнуть плохо говорящий по-русски пленный офицер. Подразделения целыми колоннами уходили по нескольким направлениям. Немного понаблюдав за движением немчуры, аккуратно пристроился в хвост одной из колонн, уходивших в северо-восточном направлении. Пока держал дистанцию и выруливал, осматриваться было весьма проблематично. Но когда проезжали мимо железнодорожных путей, поневоле пришлось обратить внимание на творящийся на станции беспредел.

А беспредел объяснялся просто: с одного из эшелонов шла выгрузка бронетанковой техники, с других – живой силы противника. Судя по количеству занятых путей и огромной, сумасшедшей круговерти действующих лиц, сюда прибыло пополнение – как бы не целый полк. Да плюс бронетехника. Ох, нашим ребятам не поздоровится с такой силищей бодаться.

А я бы и рад им чем помочь, да совершенно ничего сейчас не могу сделать. Ну начну я фрицев поливать из пулемёта – и что дальше? Не пройдёт и пяти минут, как из меня сделают дуршлаг, а фрицы потеряют максимум пару отделений солдат. Против танков пулемёт ведь совершенно не катит. Разве что заминка на эти самые пять минут выйдет. И кому я сделаю хорошо? Сам погибну и к нашим не попаду. Офицерика, вон, разведчикам не доставлю. А у него – нутром чую – есть что рассказать. Да и документы я прихватил. А в них может быть много чего важного и интересного.

Так что начну стрелять – и можно тушить свет. Даром, что полтора десятка немчиков отправятся на тот свет. Это ж курам на смех! Не, “такой хоккей нам не нужен”. Так что тихой сапой пока выбираемся из этой мышеловки. И ничего… Я сказал – ничего не предпринимаем.

Хотя… Чёрт побери! Темно. Бардак. В данный момент проезжаю мимо стоящей колонны грузовиков с какими-то подозрительно знакомыми бочками. Неужто бензин? Ёлки-палки. Да при таком бардаке (несмотря на знаменитый орднунг), что у них сейчас, и почти полной темноте я ж такого наворотить смогу…

От мгновенно промелькнувшей в голове затеи губы сами-собой растянулись в предвкушающе-мечтательной улыбке, от вида которой немчик как-то подозрительно побледнел и затаил дыхание, пытаясь отползти от меня как можно дальше. "Куда ж ты денешься с подводной лодки, да ещё на такой глубине?" – ухмыльнулся мой внутренний голос.

Заблокировав руль ломиком, поставил передачу на самую низкую, ткнул кляп в рот пленнику, зафиксировав его так, чтобы над бортом торчала только офицерская фуражка, подхватил в одну руку канистру с бензином, в другую взял штык-нож и выметнулся из бронетранспортёра через верх. Думал – из-за потери крови буду вести себя, как полудохлая вяленая рыба. Но адреналин привычно ударил по мозгам, ускорив восприятие и улучшив точность движений, из-за чего я почувствовал себя стремительной и злобной россомахой, попавшей в никем не охраняемый курятник.