На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков - страница 33

При виде афритов я буквально содрогнулся. На тот момент у меня был уже кое-какой опыт встречи со сверхъестественным, но никогда прежде не испытывал я такого потрясения. В полутьме этой жалкой сырой пещеры африты выглядели по-настоящему устрашающе. Лица у них были более-менее человеческими, но на этом относительно нормальном лице выделялись совершенно ненормальные глаза. То были два круглых шара — белых, с черной, будто нарисованной, точкой зрачка. Глаза эти совершенно не двигались, так что африту, пожелай он взглянуть в сторону, пришлось бы повернуть всю голову. Не менее удручающим казалось и то, что голова не крепилась к телу, а как бы парила над ним совершенно причудливым и непостижимым образом. Когда африт являет себя человеку, тело его нередко следует первым, и только затем, спустя пару минут, показывается голова. Одно это обстоятельство, в сочетании с отталкивающей внешностью, способно до смерти напугать человека. Мне доводилось читать о тех, чье сердце не выдержало при встрече со столь ужасающими сущностями. Сам я старался держать себя в руках и продолжал внимательно изучать афритов. Если уж головы их производили неприятное впечатление, что говорить о телах! Темные, неприятного оттенка, по форме они больше всего напоминали туловище летучей мыши. Руки крепились прямо к спине, а пальцы рук были необычайно длинными и подвижными. Поскольку африты не дышат и не едят, им нет нужды ни в желудке, ни в диафрагме. И там, где должны находиться эти органы, у афритов заметно явное углубление. Ноги, похожие на пучок закрученных проводов, позволяют им лучше прыгать. Африты не умеют спокойно стоять на месте: они все время двигаются, качаются и подергиваются. Вот что за существа смотрели сейчас на нас с какой-то дьявольской, злобной усмешкой. Они о чем-то переговаривались, тыча в нас своими длинными пальцами. Позже, правда, Тадж сказал мне, что африты, невзирая на внешнюю браваду, испытывают страх перед просветленными. Любой африт способен видеть сияющую ауру улемов, и аура эта, по ряду причин, наводит на них ужас.

Шейх приказал афритам открыть дверь. Я не знал языка, на котором он говорил, однако догадался, о чем идет речь, по слову бабу, напоминающему по звучанию слово бааб. Бабу действительно означает «дверь», тогда как бааб — это «врата», но слова были настолько похожи, что мне стало ясно: африты должны открыть двери в подземный мир. Я замер в предчувствии чего-то необычного. Остальные в полном молчании смотрели на дальнюю стену пещеры. Я также стал всматриваться во тьму, не зная, чего именно ожидать.

Внезапно, в гробовой тишине, задняя стена пещеры дрогнула и обрушилась. Не было ни пыли, ни звука падающих камней — совсем как в немом кино. Камни сыпались вниз один за другим, не наваливаясь в кучу, но полностью исчезая из виду. И вот уже на месте стены колышется какая-то темная дымка, сквозь которую проглядывают в отдалении очертания загадочных зданий.

— Пора, — сказал Шейх Таджу. — Иди за афритами, только следи, чтобы они не сыграли с тобой какую-нибудь злую шутку.

Тадж кивнул. Мы шагнули сквозь туман, за которым открылся еще один коридор и целая череда похожих друг на друга комнат. Мы проходили одну за другой, и все это время в отдалении маячили загадочные постройки.

Шейх начал читать что-то нараспев. Африты, скакавшие вверх-вниз, как карусельные лошадки, мчались вперед с невероятной скоростью и уже почти скрылись из виду.

— Можешь больше не прятаться у нас за спинами, — сказал Тадж. — Афритам теперь просто не до нас.

Я поспешил пристроиться к Мастеру, который находился во главе цепочки, и никто не обратил на это ни малейшего внимания. На тот момент мы уже не двигались Шейх попросил Таджа показать листок бумаги, который тот держал в руках (должно быть, карту).

— Тебе известно, какую комнату мы ищем? — поинтересовался он.

— Да, — ответил Тадж. — Я точно знаю, где она. Это совсем рядом. Я пройду туда и, если найду что-нибудь, захвачу пару вещиц, чтобы вы сами могли убедиться. Затем мы отправимся туда вместе и принесем все, что нужно.

Отсутствовал Тадж минут пять. Когда он вернулся, в руках у него было красивое жемчужное ожерелье, несколько крупных бриллиантов и пара финикийских монет.