На пути к звездам - страница 4
В долгие зимние вечера Циолковский смастерил парусное кресло на полозьях. Управляемый рычагами, этот парусник мчался, как сказочный ковер-самолет. Однако радость этого развлечения быстро омрачилась. Тогда не было ни автомобилей, ни мотоциклов, и лошади пугались даже велосипедов. При виде парусника они храпели от страха и мчались куда глаза глядят. Циолковский не замечал этого, но, наконец, грузчики, перевозившие через реку различные товары, пригрозили ему расправой. С тех пор, завидя лошадь, Циолковский поспешно снимал парус…
Ранней весной 1887 года маленький домик на Калужской улице, где жила семья Циолковского, навестил неожиданный гость. Это был Павел Михайлович Голубицкий, изобретатель в области телефонии. К тому времени он уже сконструировал первый в мире микрофон и был хорошо известен в научных кругах России. Приехав в Боровск по своим делам, он наслышался от знакомых о «сумасшедшем» учителе-изобретателе, который якобы утверждает, что наступит время и корабли понесутся по воздушному океану со страшной скоростью, куда захотят…
Голубицкий решил проверить все сам, мало ли что говорят полуграмотные люди! О нем самом тоже болтают немало глупостей.
Он отыскал домик, где жил молодой изобретатель, вошел, представился. Циолковский встретил Голубицкого с радостью. Наконец-то он видит у себя человека науки, который поймет его, а может быть, и поможет чем-нибудь!
И Константин Эдуардович с увлечением начал рассказывать Голубицкому о своих научных трудах, подводя гостя то к одной, то к другой модели. При этом он не заметил, как смущен и разочарован его посетитель.
А Павел Михайлович вначале действительно был удручен, разглядев обстановку, в которую попал. В маленькой и тесной квартирке кое-как ютилась большая семья. Скромная мебель, явная бедность, а кругом модели и этот странный отец семейства, который, не думая о своей нищете, говорит о завоевании воздуха! На что ему это, если здесь, на земле, он явно не справляется с нуждой? Очевидно, этот изобретатель и в самом деле не в своем уме.
Но вскоре Голубицкий вспомнил один случай из своей собственной жизни. Когда он жил в деревне, то целыми днями возился с опытами на самодельной электрической машине. И вот однажды к нему пришел в гости сосед помещик. Это был хороший хозяин, у которого ничего даром не пропадало.
— Что это вы делаете? — спросил он Голубицкого.
— А вот посмотрите, какие искры дает моя новая машина.
— А для чего вы ее сделали?
— Как для чего?! Ведь это же новой конструкции машина!
— А вам-то что от этого? Добудете за нее деньги? И большие?
— Да нет! Это только научная работа.
После этих слов Голубицкий тщетно пытался заинтересовать помещика своим изобретением. Игрушками этот толстяк не занимался.
Так вот и теперь! Уж не похож ли он сам на того помещика, который всюду искал только денежную выгоду? Что стало бы с наукой, если бы люди не умели служить ей бескорыстно, не думая о выгоде, пренебрегая нуждой и насмешками? А как часто из незначительного опыта возникает вдруг научный вывод неоценимой важности! Вот так, например, у Ньютона. Э, да что там! Кто не знает, что дело не в цене скрипки, а в таланте музыканта!
Вместе с тем Голубицкий заметил, что все модели Циолковского чрезвычайно просты и дешевы и вместе с тем основаны на строгих математических расчетах[3].
Беседа с молодым ученым увлекла Голубицкого. Приехав в Москву, он повидал профессора Московского университета Столетова и рассказал ему о Циолковском.
В результате Константин Эдуардович получил приглашение приехать в Москву, чтобы сделать доклад об управляемом аэростате на заседании Московского общества любителей естествознания.
Не смущаясь распутицей, Циолковский отправился в Москву. Там ему удалось познакомиться с видными учеными, а его теория управляемого аэростата или дирижабля заинтересовала отца русской авиации профессора Николая Егоровича Жуковского. Рукопись доклада он оставил у себя, чтобы познакомиться с ней получше.
Довольный успехом доклада, Циолковский возвращался домой. От станции ехал на попутной подводе. Тихая апрельская ночь была темна и холодна, но молодой ученый так задумался, что ничего не замечал и даже не слышал, как возница несколько раз крикнул: