На пути к звездам - страница 8
Да, все, чем занимался тогда Циолковский, было так необычно, что обывателям было трудно даже вообразить, что это могут делать нормальные люди. Обыватели очень чутки ко всему, что выходит из ряда привычного, принятого, благопристойного. Ученый — легкая добыча для их злословия. В Калуге в ту пору редко кто слышал про полеты воздушных шаров и дирижаблей, а о самолетах и говорить нечего. Первый самолет калужане увидели только в 1912 году. И кто из них мог бы поверить, что у их горожанина учителя Циолковского уже сделаны расчеты дирижабля и самолета особой, наиболее совершенной конструкции, задуманы даже реактивные самолеты и полеты на ракетах к другим мирам! Никто бы не поверил!
Одни калужские мальчишки не осуждали Циолковского. Они мало разбирались в приличиях, а о полетах мечтали все. Так легко летается во сне, и почему бы этому не сбыться и наяву? Фантазия роднит детей и ученых. Часто встречая Циолковского то в бору, то в Загородном саду, дети привыкли к нему, и им было непонятно, почему так печально лицо этого человека. Ведь он должен радоваться, что придумал, как подняться в воздух!
Если бы они знали его трудности и мучения! Трудности поисков, мучения одиночества! Но тогда они не были бы детьми.
Вместе с другими Миша приник к палисаднику. Он еще никогда не видел этого странного учителя, хотя слышал о нем много сплетен, и теперь не отрывал от незнакомого человека жадных глаз.
На длинной скамейке сидел высокий худощавый мужчина. На его плечах — большая черная накидка, на голове высокая, тоже черная шляпа. Лицо смуглое, с небольшой темной бородой. Циолковский сидел задумавшись, опершись руками на ручку большого, тоже черного зонта.
«Похож на цыгана», — подумал Миша.
— А какого орла он выдумывает? — спросил один из мальчиков.
— Отец говорил, чтобы летать, вроде машины с большими крыльями. Вот дьячок Георгиевской церкви тоже выдумывал орла. Да ничего не вышло, и его машина на крыше у него валяется. Сам видел.
Ребята поглядели еще немного и пошли дальше. Утихли разговоры, позабылась усталость. Встреча со странным учителем заставила задуматься, вызвала мечты о полетах. Ведь все они с завистью следили за птицами и думали: «Эх, если бы и я так мог!»
Да, если бы человек мог летать! Каким богатым стал бы его мир, как много бы он узнал! Как чудесно оторваться от земли и нестись вместе с ветром под облаками!
А Циолковский никогда даже не слышал о дьячке, с которым его сравнивали ребята. Дьячок ничего не понимал ни в физике, ни в математике и думал, что человек может летать, просто размахивая крыльями, как ангелы, изображенные на иконах. Циолковский же шел путем науки. Еще в Боровске он завершил разработку особой конструкции дирижабля с металлической оболочкой и перешел к теории летательных аппаратов тяжелее воздуха, то есть аэропланов. Тогда это была совсем еще молодая теория. В воздух уже взлетали первые примитивные аэропланы, похожие внешне на этажерки. Никогда не видев их, Циолковский не согласился с их конструкцией и выдвинул идею постройки аэроплана с металлическим каркасом, птицеподобными крыльями и фюзеляжем обтекаемой формы.
И как раз в этом году он начал писать свое замечательное «Исследование пространств реактивными приборами», которое было напечатано в 1903 году. В этом сочинении он дал научные основы современной ракетной техники, которая сделала возможными полеты наших космонавтов.
Уже тогда его интересовал космос, где нет силы тяжести. Он подробно описал, что станется с телами, «освобожденными» от веса, и назвал космос «свободным пространством».
Ничего этого мальчики, конечно, не знали, их волновало только, что этот человек мечтает о полетах, а как их осуществить — об этом они не думали и верили в любые сказки о летающих «орлах», ангельских крыльях и даже коврах-самолетах.
До самого дома Миша молчал. Отдав матери орехи, он сел за стол, лениво похлебал суп, поел грёчневой каши с молоком, устало положил на стол ложку и задумался.
— Заморился, сынок? — участливо спросила мать. — Находишься по лесу, и орехи несладки станут. Иди-ка ляг, поспи.
Миша встал из-за стола, привычно перекрестился, поблагодарил мать и пошел в сарай, где на время летней жары ему устроили постель.