На расстоянии одного воспоминания (СИ) - страница 5

Лили… мысли, остановитесь.

— Бабушка, обрадуешь меня?

— Всё почти готово, девочка, можешь собираться.

— Мне не нужно собираться, чтобы перейти улицу к своим друзьям.

Кажется, мой ответ прозвучал немного грубо, но бабушка сделала вид, будто ничего не заметила.

— Хорошо, тогда можешь идти. Помоги мне открыть дверь.

Будто набрав в рот воды, хлопая своими выпученными глазами от внезапно нахлынувших на меня переживаний, я уставилась на бабушку, стоящую в дверях, заставляя себя передвинуть ноги по направлению к выходу. Внутри будто всё затряслось от неизвестного мне страха, я боялась не застать их дома и тревожилась мыслями об их состоянии. А что если они больше не захотят со мной общаться, как прежде? О нет, лучше не стоит об этом думать. Нужно сейчас же брать ноги в руки и постараться поставить точку на этом долгом состоянии неизвестности. И я поплелась, быстро перебирая ногами, вслед за своей бабушкой. Как только мы перешли улицу, я заметила приглушённый свет от телевизора из окна в гостиной. Что ж, значит, кому-то в этом доме ещё был интересен телек. Бабушка нажала на звонок и, прислушиваясь, приставила ухо к деревянной двери.

— Ну, что там, ба?

— Кажется, я слышу шаги, нам сейчас откроют.

Дверь отворилась, и с разинутым ртом я уставилась на него. Казалось, я потеряла дар речи. В проходе стоял Ной, но я не верила своим глазам, всё потому, что в его внешности многое изменилось. Теперь его шоколадного цвета густые волосы слегка отросли и торчали в разные стороны, а яркие синие глаза были холоднее зимнего морозного утра. Тело его стало более рельефным, кубики его пресса будто передавали мне привет, да и массы в нём немного прибавилось. Не скажу прям, что помнила наизусть его тело, но оно определённо изменилось за каких-то несколько месяцев. Что может произойти за такой короткий промежуток времени? Глупая, да всё что угодно. Из одежды на нём были лишь серые тренировочные штаны, поэтому в глаза сразу же бросились его татуировки на груди и запястьях, которых не было ещё совсем недавно.

Так, Хлоя, приказываю тебе заканчивать пялиться на него, подобрать слюни с пола и постараться хотя бы поздороваться.

Посмотрев на бабушку, которая, по всей вероятности, также пребывала в легком недоумении, я с явной робостью в голосе сказала:

— Ной, как хорошо, что ты дома!

— Где же мне ещё быть? — с лёгкой улыбкой на лице ответил он, но глаза при этом оставались холодными, словно льдинки.

— Хм, не знаю, мы с бабушкой давно вас не видели, вот решили зайти проверить вас, — непроизвольно постукивая ногой, сказала я.

— Ах, ну да, конечно! Входите! Что это я? — немного покраснев, Ной всё же распахнул перед нами дверь и любезно впустил в дом.

Немного отойдя от потрясений, связанных с изменениями во внешности Ноя, я начала оглядываться по сторонам в попытках найти доказательства того, что они действительно были еще не готовы общаться со мной. И знаете, я их не нашла. В доме было чисто, как в операционной после дезинфекции, с кухни доносился запах запеченного картофеля с чесноком и рыбы, а где-то совсем в глубине дома я чётко различала смех Лили.

Вот и приехали. Значит, их жизнь наладилась, они оправились от утраты родителей и теперь без меня качаются на долбаных тренажёрах, рисуют себе татухи и ржут при просмотре тупого сериала? А как же наша дружба?

Глаза предательски защипало, и, чтобы не расплакаться в конец, мне пришлось до крови закусить себе щёку. Нет, я не буду плакать. Только не сегодня. Хотя, может, и сегодня, но только тогда, когда выберусь отсюда. Честно говоря, мне уже становилось совсем неуютно находиться в этом доме, что я даже начала нервно коситься на дверь. Бабушка, вероятно, быстро смекнула, в чём дело.

— Ной, Лили, ставьте чайник, я принесла всеми любимый пирог.

— Лили, спускайся! К нам пришли, — с радостной улыбкой крикнул Ной.

Ной любезно предложил расположиться нам на большом кожаном диване, а сам убежал на кухню ставить чайник.

— Ба, ты тоже это видела? — тихо спросила я, не шевеля губами, уставившись в стену, за которой находился Ной.

— Видела, и немного не в себе, — в моей же манере ответила она.