На реке Росомашьей - страница 14

Как только все олени были запряжены, участники бега без всякого порядка ринулись вперёд, каждый с того места, где находилась его нарта, и крупной рысью понеслись по дороге, понемногу выравниваясь и вытягиваясь в долгую линию. Через две минуты все они уже исчезли в глубине дороги, но из середины стойбища выехала новая нарта, возбудившая всеобщий восторг зрителей. Десятилетняя Уанга, старшая дочь Етынькэу, изловив старую важенку, смирную, как корова, запрягла её в полуизломанную кладовую нарту и, насажав целую кучу ребятишек, выехала на дорогу.

Важенка бежала мелкой рысцой, потупив голову и лениво передвигая ноги, но Уанга немилосердно дёргала вожжами и махала длинной талиной, заменявшей бич. Ей во что бы то ни стало хотелось догнать старших участников бега, умчавшихся вперёд.

— Гото, гото, гото, гото! — присвистывал Амрилькут. — Вот самые быстрые едут! Самые лучшие сзади!

Несколько самых почтенных стариков и старух в порыве неудержимого восторга бросились к нарте и расхватали ребятишек.

Любовь к маленьким детям составляет самую светлую черту чукотской жизни и часто выражается такими бурными порывами.

Ребятишки отбивались изо всех сил.

— Отстаньте! — кричали они. — Мы торопимся! Не приставайте!..

Старики, однако, не слушали и тащили их назад на стойбище.

— Чем вам бегать на оленях, — говорил Амрилькут, — лучше поборитесь!.. Конечно, этакие силачи не хотят стоять без дела!.. Эти пусть! — указал он на двух маленьких пузатых мальчиков, похожих на самодвижущиеся связки оборванных меховых лохмотьев.

Мальчишки сцепились тут же, не сходя с дороги, и весьма добросовестно принялись таскать друг друга по ухабам накатанных колей.

— Гэть, гэть, гэть!

— Гы, гы!

— Гычь, гычь!

— Гото, гото, гото!

Присвистывали и притоптывали зрители, более увлекаясь этой кукольной борьбой, чем серьёзным состязанием взрослых борцов.

— Едут, едут! — закричали другие мальчишки, постарше, которые убежали вперёд, чтобы первыми увидеть возвращение состязавшихся.

Зрители с недоумением стали присматриваться вдаль. На узкой полоске дороги, убегавшей в глубину речной долины, действительно показались два крошечных облачка снежной пыли, быстро приближавшихся к стойбищу.

— Мало бегали! — недовольным тоном сказал Рольтыиргин. — Ставка большая, надо бегать дальше!

Неугомонный Амрилькут попытался вскарабкаться на огромную кучу мёрзлых шкур, сваленных у последнего шатра, но она немедленно расползлась под его ногами и на минуту совсем заслонила от его глаз приближавшихся ездоков. Они мчались во весь опор, заставляя оленей напрягать последние силы. Комья снега так и летели из-под копыт. Маленькие лёгкие нарты судорожно подпрыгивали на каждом ухабе.

— Напрасно смотрите, — вдруг сказал Акомлюка. — Это не передние!

— Ты откуда знаешь? — спросил я с удивлением.

— А ты думаешь, передние олени так отбрасывают ноги? — саркастически возразил он. — Это какие-то хромые, должно быть, с полдороги вернулись!..

Действительно, когда через несколько минут нарты подскакали к стойбищу, ездоки сконфуженно стали распрягать оленей в сторонке, не дотрагиваясь до ставки.

Настоящие передние нарты показались почти через полчаса. На этот раз в глубине дороги появилось только одно облачко, которое мчалось с удивительной быстротой, гораздо скорее двух раньше приехавших нарт.

Амрилькут опять полез на свои шкуры.

— Две нарты! — сказал он уверенно. — Толин и Коколи, больше некому.

Облачко действительно разделилось надвое, и задняя половина постепенно начала отставать от передней. Сзади, на самом краю горизонта, появилась длинная полоска снежной пыли, низко прилегавшая к земле и тоже быстро катившаяся по направлению к стойбищу. Через пять минут весь поезд был на виду. Толин и Коколи-Ятиргин действительно скакали во главе состязавшихся. Толин был впереди всех: его высокие поджарые олени вытягивались, как борзые собаки, и так далеко забрасывали свои длинные ноги, что задние копыта чуть не стукались о передние. Ездок сидел скорчившись и только похлопывал вожжами. Толин больше всего гордился именно тем, что его олени не нуждаются в ударах бича. Коколи-Ятиргин, отставший от него метров на двадцать, напротив, осыпал оленей беспощадными ударами острого костяного наконечника