На рубеже - страница 12
— А ты думаешь, что сейчас она будет доверять тебе так же, как прежде?
Вопрос Ренаты застал Стеф врасплох. Она не знала, что ответить.
— Ладно, разберёмся с этим позже. А сейчас нужно узнать, как она, — Стеф потянулась за мобильником.
— Попробуй так позвать, без телефона.
Стефани удивлённо посмотрела на Ренату.
— Она должна тебя услышать. Заодно проверим, есть ли у неё ещё что-то от меня.
Стеф принялась мысленно просить Николь вернуться. Повторив свою попытку несколько раз, она вопросительно посмотрела на Ренату.
— Дай ей время, — было видно, что та расстроена неудачей с мысленным общением. — Ники наверняка не понимает, что происходит. Поэтому и молчит. Она позвонит.
В этот момент, весело насвистывая, в комнату вошел Тони. Увидев озабоченные лица жены и Стеф, он посерьёзнел.
— Что случилось? Ники? Что с ней?
— В бешенстве, — ответила Стеф и вышла за дверь.
«Ох уж мне эти ваши эксперименты, — подумала она, спускаясь по лестнице. — Я лучше старым способом».
На улице она размеренным шагом прошла многолюдную аллею и, свернув в сторону, прибавила скорость. Ни один листок не шелохнулся от её молниеносных движений, никто не обратил внимание на едва заметное завихрение пыли на дорожке.
Вскоре она уже была в парке. Николь рассказывала ей про своё укромное место. Именно туда она и направилась.
Увидев Николь, сидящую на скамейке с закрытыми глазами, Стеф спряталась за ближайшими кустами и принялась мысленно передавать ей сообщение.
Николь всеми силами пыталась осмыслить происходящее, но мысли путались, перескакивая с одного события на другое.
«То, что я не совсем обычная, понятно. То, что моя мама совсем необычная — это факт. И ещё Стеф. Кто она такая? Совсем непонятно».
При мыслях о подруге у неё перед глазами появилась картинка: Стеф обращается прямо к ней, медленно произнося слова:
— Николь, если ты меня слышишь, позвони маме. Она очень за тебя волнуется.
И так несколько раз.
Трясущимися руками Николь достала телефон и набрала Стеф.
— Ты получила моё послание? — раздался в трубке голос подруги.
Николь крепко сжала телефон и, стараясь скрыть дрожь в хриплом от волнения голосе, спросила:
— Стеф, что происходит? Ты где?
— Ты получила моё послание, — утвердительно повторила та. — Возвращайся, пожалуйста, домой. Там и поговорим. Рената очень переживает. Она тебя не видит и не чувствует.
— Что значит «не видит и не чувствует»?
— А то и значит, что ты исчезла из её видений. И это её пугает. Ты, кстати, как себя чувствуешь?
И тут Николь взорвалась и начала кричать:
— Ты ещё спрашиваешь? Да я убита, растоптана и раздавлена. Меня вся эта сверхъестественная чушь просто достала. Я никого не хочу ни видеть, ни слышать. И вообще, пусть всё катится к черту! Никуда я не поеду!
Стеф видела, как она отбросила телефон в сторону и. закрыв лицо руками, опустила голову. Через некоторое время Николь подняла голову и, всматриваясь вдаль, начала покусывать губы. Она всегда так делала, когда о чём-то раздумывала, пытаясь найти решение.
Стеф знала об этой её особенности. Решив, что эмоции улеглись, она облегчённо вздохнула и принялась мысленно передавать новое послание.
У Николь в голове начало пульсировать и постукивать. Она стала тереть виски пальцами, пытаясь унять неприятные ощущения. Но пульсация не проходила.
— Да что же это такое? — плаксиво произнесла она и обхватила голову руками. — Ещё этого мне не хватало. Стеф про это ничего не говорила.
Как только она произнесла эту фразу, боль и пульсация пропали, а перед глазами снова появилась Стеф.
— Ну что, легче? — услышала она голос подруги. — Я прошу, возвращайся домой. Мы ждём тебя.
— Как ты… — вырвалось у Николь, но она тут же прикрыла рот рукой, осознав, что разговаривает с пустотой.
Не понимая, что происходит, она заплакала. Слёзы лились сами по себе, помимо её воли, выплёскивая всё то, что ей пришлось пережить за эти два дня. Через некоторое время они прекратились и неожиданно пришло решение. «Нужно принимать всё как есть. Ничего уже не изменить». От этого ей стало даже как-то легче. Горечь обиды на родственников ушла, как и на Стеф, и на весь белый свет, который, в общем-то, был совершенно ни при чём.