На румбе 202 - страница 17
— Я бы допустил, — солидно начинает Витя, но тут же теряет последние крупинки солидности. — А ты что же, думаешь я не стану закаленный? — Он тоже ищет поддержки у опытного моряка, почти матроса второго класса. Его завтра допустят, факт! — Пять дней мы в рейсе, а меня хоть раз укачало? Укачало хоть раз? — настаивает Витя.
— А шторм был? Гляди, море какое!
Витя смотрит на мертвое штилевое море и внезапно грустнеет.
Значит, без штормов, без ураганов не проверишь, есть ли у тебя морские качества? Ведь может оказаться, что на первой волне разлетятся все твои героические возможности.
— Коля! А вдруг все лето не будет ни одного шторма?
— Ты бы заплакал? Еще дождешься, что «Богатырь» будет с волны на волну, как бревно, валиться! Да по палубе зыбь с борта на борт гулять начнет. Ты думаешь, почему капитан так далеко от берега стал на якорь? Тут, у Камчатки, такие штормяги бывают! Ка-ак даст — и загорай на рифах. Даром разве в обязательствах команды пункт записан: «Держать наготове машину и брашпиль для возможности немедленного снятия с якоря…»
— И брашпиль? — как-то излишне громко удивляется Витя. — Брашпиль — это на полубаке, на брашпиле стоит боцман. А как работает брашпиль? Нет… Другу можно признаться: — Коля, а как работает брашпиль? Я забыл…
— Про брашпиль забыл? Чему вас только в школе учат? Приходите на судно и не можете отличить, где нос, где корма? (Дружба дружбой, а шефство шефством. Нужно «разнос» учинить, чтоб дело не забывал). Повторяю! Брашпиль — палубный механизм для отдачи и выбирания якорей. Брашпиль имеет звездочку, на которую наматывается якорная цепь. Звездочка приводится в движение электродвигателем. Сколько раз еще объяснять?
— Ну, ты не очень-то, — прервал Витя. Он переждал, пока отойдет подальше ухман. Нечего ему слушать, как решается между дружками вопрос шефства. — Я тоже объяснял, как вычислить объем трюма! А ты мне что ответил? «Если груз легкий, объем трюма будет один, а если тяжелый, — другой». Это ж надо такую глупость сморозить! Не знать простейших геометрических решений!
— Сравнил брашпиль с геометрией. Если капитан не знает, как работает брашпиль, он не капитан! Ну, а если не знает всех задачек…
— …то он невежда! Неуч! А неучи капитанами не бывают!
— Точно! — поддержал Витю боцманский тенорок.
Боцман вышел на палубу из подшкиперской. В руках у него тоненький пеньковый линек. — На, держи, — подал он веревку Коле. — Попрактикуйся на узлах. Сделай удавку, беседочный, над тройным морским помудри. Вдвоем со своим подшефным и потренируйся — и тебе, и ему польза будет. — Боцман скрылся под спардеком, но тотчас же вернулся снова: — Да устав морского флота повтори — права и обязанности матроса. Возьмешь в красном уголке! От работы в трюме попрошу грузового сегодня тебя освободить. Там мешков наготовили — кунгасов на сорок хватит!
— Стоп грузить! Перешвартовка кунгасов! — крикнул в трюм ухман.
Маленький буксир оттащил от борта «Богатыря» тяжело груженные кунгасы. Вытянувшись за ним цепочкой, они двинулись к камчатскому берегу. Пока подведут к трюму и ошвартуют другие, у Вити перерыв — считать нечего.
Витя засмотрелся на стоящий у трапа катер, на котором девочка — приемщица рыбаков — проверяла его работу.
— Сынок, погляди-ка, что на катере девчонка творит! — Подтолкнул боцман к борту Колю. — Учись!
Витя не может понять, что она «творит». На что Коле нужно глядеть? Чему учиться? Тому, как она веревочку в море бросает? Как лассо… То закинет, то подтянет обратно к себе.
— Она балуется, — говорит Витя.
— Не балуется, а тренируется, — говорит боцман. — С катера в кунгасы выброску подает. Времени не теряет зря. И ловко! Учись! — опять показывает он сыну на девочку.
— Подумаешь! Я еще не, так умею, — говорит Коля. Он не хочет и смотреть на девчонку. Нашел отец у кого матросу учиться.
— Николай Самохвалов! — неожиданно применяет строго официальную форму приказа боцман. — Последите, говорят вам, за ней! Сгодится!
— Есть последить, — по форме, так по форме. Накануне госкомиссии нечего портить отношения с одним из ее членов. Хотя бы и с отцом.
— Он у меня душевный, — оставшись наедине с Витей, говорит Коля об отце. — Он ведь добра желает! До завтра хочет всему на свете меня выучить! Следишь?