На седьмом небе [СИ] - страница 2

Две руки, два человека. Окна, горящий дом. Собака.

Где Коннор?

Коннора нигде нет, есть только две руки, два балласта, теплота и что-то непонятное сверху. На небе. Я отвернулся сразу же, как только начал вглядываться. Там из темноты мне что-то подмигнуло.

Я отвернулся и увидел траву. Зеленая, прямо под снегом. Слишком много людей тут ходило, слишком жарко от одного горящего дома, вот ее и видно. Совсем немного, только в тех местах, где по газонам бегали, кто только мог: пожарные, судмедэксперты, люди из фбр, люди из департамента, соседи, какие-то дворняги.

Где метрах в двадцати от нас лежал Коннор на спине и держал в руках пуделя, который не понятно — подох или просто не двигался. Шерсть у собаки была красная, одежда у Коннора была красная.

Я не смог пошевелиться, когда их увидел, потому что мне было тяжело и тепло, а потом в один момент стало жарко, как в топке. И лучше бы по мне прошлись раз пятьдесят, лучше бы перестали тушить этот дом, лучше бы было опять холодно. Я снова посмотрел наверх в темноту, затем на собаку.

Лучше бы подмигивал сам Коннор.

Лучше бы вызвали ветеринара, скорую.

Но только не специальную машину, не водителя в кепке, никого другого, кто бы сказал: обе ваших собаки сдохли. акции есть, но они вам не подойдут. поехали.

Я не могу пошевелиться, не могу сделать ни шагу, ни движения в его сторону, встать. Да даже ползти не могу! Говорить. Пуля в организме работает, как укус королевской кобры — отбирает сразу все. Жизнь не отбирает — она ведь в животе, а не в мозгу. Убивать будет медленно, но верно. Я закрываю глаза. Жена и дети в порядке, это важно.

Мне тяжело вспоминать о Конноре, но я не могу смотреть на него прямо сейчас. Не могу ничего.

Когда что-то плохое все-таки происходит, ты видишь события — целую цепь, все, что привело к этому. У нас ведь такая работа — в полиции и не бывает иначе. Сначала кажется, что департамент заставляет испытывать себя на прочность: тебе говорят, что твоей семье угрожают. Что программа защиты свидетелей не так уж и хороша, когда кто-то пытается резать людей, как свиней, как скот.

Когда кто-то пытается добраться до тебя самого, но по итогу убивает других.

Если бы меня вдруг попросили рассказать о Конноре, именно о нем, то я бы упомянул Майкла Перриша, с которым он так долго носился.

Гэвин как-то зашел в отдел с горящими глазами. Он крутил на пальце новые ключи с брелком, а потом запрыгнул ко мне на стол. Видимо, все ждал, что я спрошу. Я смотрел, как он мечется из стороны в сторону и печатал отчет, смотрел, как он кашляет несколько раз, затем идет в центр помещения, хватает яблоко с вазы, подходит обратно и ждет. Я смотрел, но потом все же сделал это.

— Ну что, купил?

Он тут же сорвался с места, стал нарезать круги вокруг моего стола и говорить:

— Харли Дэвидсон, Хэнк! Ты бы его видел, раритет настоящий, кожаные сиденья, сияющий руль, он синий — все ну просто, как надо! Сигнализация, тормоза, шлем, Харли Дэвидсон, Дэвидсон, Дэвидсон, Хэнк, — он повторял это так много раз, я помню.

Когда Коннор высунул голову из-за монитора, я не удивился. Он пробежался глазами по Риду, а затем вдруг выдал:

— Ты сказал Майкл? Майкл Перриш?

Тогда все мы его не поняли. Я, Гэвин. Харли Дэвидсон под окнами. Стоял, сиял начищенным корпусом на солнце и наверняка думал: как его вообще посмели спутать с каким-то там Майклом? Я рассмеялся.

— Нет, Лоусон, он сказал Харли Дэвидсон не меньше тысячи раз, как будто ведьму вызывал.

Но пришла не она, а он. Странное заклинание — скажи два простых слова, и все получится. Коннор появится сразу же. А ведь Гэвин даже не потрудился произнести это имя, только и делал, что говорил о своем мотоцикле.

Но давайте-ка обо всем по порядку. Коннор был невыносим. Чаще чем врезать, мне хотелось выстрелить в него. Однако выше моих моральных принципов было только понимание того, что его довел этот самый Майкл.

Потому что, когда все выяснилось, Рид был послан к своему Харли Дэвидсону далеко и на улицу, где тот стоял. Лоусон только рот закрыл, как тут же посмотрел на меня. Губы его начали растягиваться как будто бы в улыбку. Или же в какую-то гримасу. Но по итогу он не сделал ни того, ни другого. Хмыкнул и снова начал бить по клавишам, быстро, как машина.