На сердце без тебя метель... - страница 11

По приезде в усадьбу Василь в разговоре с Лизой назвал свою тетушку очаровательной, и девушка теперь полностью разделяла его мнение об этой маленькой женщине с широкой шалью на плечах, в которую та зябко кутала свои плечи от гулявшего в коридоре сквозняка. И если бы Лизе не было бы так страшно нынче ступить в столовую, где их появления уже ждали, она бы с удовольствием поддержала беседу, которую единолично, словно сама с собой, вела тетушка Дмитриевских.

Для выхода к ужину мадам Вдовина долго выбирала Лизе платье, заставив девушку, приставленную им в помощь, перевернуть все сундуки вверх дном. В итоге Софья Петровна остановила свой взгляд на небесно-голубом с подолом, расшитым белым шелковыми розами в два ряда. Такие же розочки, только поменьше, украшали вырез платья от одного широкого рукава до другого, подчеркивая линию груди, которую так явно выделил туго затянутый корсет.

— Туже! Туже! Поднажми же! — командовала со своего места на канапе у камина мадам Вдовина девке, которая изо всех сил тянула шнурки на корсете Лизы. Той даже на миг показалось, что ее переломят пополам, так больно сдавливал корсет ребра. Но после взглянув на свое отражение в зеркале, которое поднесла девушка, Лиза с удовлетворением отметила, что мадам старалась не зря. Никогда ранее Лиза не выглядела такой прелестной, как нынче. «И такой… женственной», — невольно подумала она, глядя на тонкую талию и грудь, казавшуюся такой пышной в вырезе платья.

— Мне искренне жаль, что такое несчастье приключилось с вашей матушкой, — в который раз повторила Пульхерия Александровна, поправляя шаль на плечах. — С завтрева, коли уляжется метель, можно в церковь нашу съездить да заказать за здравие молебствование. Чтобы, не приведи господь, никаких последствий не стало от увечья.

— Вы так добры, Пульхерия Александровна, — рассеянно отозвалась Лиза, вполуха слушавшая свою спутницу.

— Тогда за ужином и скажу Александру, — кивнула довольно тетушка, а потом чуть скосила глаза на девушку, пытаясь уловить хотя бы тень эмоции на лице при упоминании имени племянника. Угадать, какое впечатление произвел тот при знакомстве, ведь она дословно знала уже, что оно состоялось.

Ах, как это романтично, думала Пульхерия Александровна. Ее племянники, будто герои романов, спасли девицу от беды и укрыли от невзгод под крышей этого дома. А там глядишь…

Лиза едва заметно улыбнулась этой мысли, так явно читавшейся сейчас на забавно сосредоточенном лице женщины. В это мгновение лакеи распахнули перед ними двери в столовую, откуда донесся шум голосов и тихий смех собравшихся. Лиза замедлила шаг, переводя дух, словно ей предстояло окунуться в иордань на Крещение. Слабая тень улыбки сошла с губ.

Несколько десятков глаз буквально впились в переступившую порог девушку. Она явственно ощутила на себе ощупывающие взгляды гостей и увидела, как головы некоторых женщин стали склоняться друг к другу, в то время как мужчины встали из-за стола поприветствовать вошедших дам.

— Лизавета Петровна! — под шум отодвигаемых стульев к женщинам направился Василь. Его темно-синий фрак выгодно оттенял удивительную синеву глаз и пшеничный цвет волос, а яркий жилет, расшитый бордовым с золотом узором, подчеркивал стройность стана.

Лиза даже покраснела от подобной бестактности — приветствовать ее наперед старшей летами Пульхерии Александровны. Но Василя на какой-то миг обогнал Дмитриевский, которого она, стыдливо опустив взгляд в пол, не сразу заметила в шаге от себя. Граф почтительно улыбнулся нахмурившейся тетушке, с укоризной взиравшей на младшего племянника. И Лиза на миг потерялась при виде этой улыбки, настолько преобразившей того, о ком она неустанно думала все последние часы.

Темные глаза Дмитриевского наполнились светом, который поманил к себе, словно мотылька пламя свечи. Смягчились черты, подчеркивая привлекательность лица. И Лиза, зачарованная этим полным нежности взглядом, едва не вложила в его протянутую ладонь свою руку.

— Tantine Pulchérie^>[29], — голос был таким мягким, совсем непохожим на тот, что отдавал приказы на дороге. А жест, которым Дмитриевский накрыл морщинистую ладонь тетушки своей большой рукой, напомнил о том, как ласково он гладил на дороге покалеченных лошадей. Но потом граф перевел взгляд с Пульхерии Александровны на Лизу, и черты лица его словно заледенели, погас свет в темных глазах, уступая место лишь вежливой отстраненности.