На службе у старухи с косой - страница 4

— Смотри, чтоб тебе потом зараза какая не обломилась. — Ухмыльнулся, снимая со спинки стула пиджак и потянувшись за кейсом. — До воскресенья, в восемь. Постарайся не опоздать, побереги мамины нервы.

— Постараюсь. — Кивнул Сергей, шутя, отдавая честь.

Дождь лил, словно из ведра, заслоняя город от любопытных глаз. Раскрыв зонт, широким шагом, мужчина направился к ближайшему такси на углу, намереваясь поскорее попасть домой и растянуться на любимом диванчике.

Он назвал адрес водителю, протянув крупную купюру, и нарочно запрыгнул на заднее сидение слегка потрепанной девятки, стараясь избежать задушевного разговора. Всю дорогу таксист молчал, тем самым проявляя чудеса понимания и выдержки, давая волю воображению и мыслям.

Где-то между воспоминаниями о заключенных контрактах и ожидающей дома горой бумажной работы, блуждающий взгляд коснулся фотографии у руля, маленького амулета, на котором запечатлелись дорогие водителю лица — его семья. Пухленькая милая женщина обнимала двух кучерявых двойняшек… отношения… вот что делает людей счастливыми или разрушает. Отчего-то Кириллу не хотелось узнать каково это — любить. Слишком обременительно и хлопотно. Слишком рискованно.

Одному гораздо проще… легче заводить ни к чему не обязывающие связи, которые не продолжаться дольше нескольких ночей, интрижки, в которых никто никому ничего не должен. Таков был его образ жизни. Был и будет. По крайней мере, еще долгое время.

— Я передумал. Поворачивайте, нам в другую сторону.

 — Считаешь, можешь приходить и брать все, что тебе заблагорассудиться в любое удобное время? — Фыркнула Кира, укутавшись в простыню и грациозно подплывая к распахнутому окну. Кирилл не сразу смог уловить перемену в ее настроении.

Слабый свет луны, пробивающийся сквозь тучи, нарисовал силуэт роскошной, редкой красоты женщины. Дорогой женщины. Тонкие пальцы достали сигарету, и тьму украсил маленький огонек, освещающий правильные холодные черты лица.

— Да, считаю. — Самодовольно развалившись на кровати, он любовался прекраснейшим созданием. — Раньше тебя это не волновало.

— Раньше я была дурой. — Хрипло протянула Кира, затягиваясь дымом.

— По-моему, я достаточно щедр в отношении тебя, не считаешь? Ты получаешь все, чего только может желать женщина.

— Все кроме одного! Ты не даешь мне главного и единственного, что я действительно хочу. — Бросила дрожащим голосом.

— Кира, это заезженная пластинка, мы уже обсуждали…

— Да знаю я! — Вспылила женщина, обрывая на полуслове и пристально впиваясь взглядом в суровое лицо. Слегка дрожащими пальцами, она сделала очередную затяжку. — Кто я для тебя?

— Прости, но мне надоело. Думал, ты все правильно поняла. Я уже говорил, что не нуждаюсь в серьезных отношениях. Тебя ведь устраивало такое положение вещей. Что же вдруг изменилось? — Холодным тоном пытался пресечь надвигающуюся истерику.

— Все изменилось. — Рявкнула женщина, поправляя растрепавшиеся волосы.

— Дай угадаю, «карапузик» наконец сделал тебе предложение? — Зло ухмыльнулся, поднимаясь и натягивая брюки. Отчего-то Кириллу хотелось ранить ее больнее, чувствуя, как медленно девушка уплывает из рук. А, может, сыграла банальная ревность? Нет. Глупости.

— Да сделал! У него, по сравнению с тобой хватает смелости на подобный шаг!

— Рад за него. — Бросил в ответ, застегивая пуговицы на рубашке, и стараясь не смотреть в ее сторону.

— Это все, что ты можешь сказать? — Тихим ровным голосом, все так же нервно сжимая сигарету, протянула Кира.

— Надеюсь, вы будете счастливы. — Уронил, подняв разбросанные вещи и направившись к выходу. — Прости, не хотел давать ложных надежд.

Кирилл медленно закрыл за собой дверь, стараясь не замечать тихих всхлипов расстроенной женщины.

Все повторялось вновь и вновь. А ведь он всегда честно предупреждал о своих намерениях. Вот только каждая из женщин думала, что станет единственной, той, которая изменит его, той от которой не захочется уходить. Слишком самонадеянно и глупо с их стороны. Он тяжело вздохнул и принял решение: больше никаких продолжительных романов. Только одна ночь. Сестра была права, это слишком утомительно и больно для всех. Теперь будут лишь «воскресные женщины».