На Смоленской тихо - страница 19
На Смоленской тихо. Мишка, Димка и Васька, неслышно ступая босыми ногами, неторопливо бродили по улице. В кинотеатре «Спартак» давно закончился последний сеанс, давно затихли шаги запоздалых прохожих, а мальчишки не спешили. Очень им хотелось продлить последний день летних каникул.
Димка посмотрел на темные окна школы: как-то его завтра там встретят? Прошлый учебный год он начинал в одной школе, а заканчивал совсем в другой. И позапрошлый тоже… Максима Максимовича часто переводили с одной работы на другую, и жизнь семьи проходила в переездах. Он работал секретарем партийной ячейки в колхозе, начальником политотдела МТС, секретарем райкома партии.
Екатерина Николаевна, закончившая рабфак и педагогический институт, во всем старалась помогать мужу. Она организовывала женские советы, детские сады и курсы по ликвидации безграмотности. А теперь, когда Максима Максимовича перевели на работу в городской комитет партии, она стала работать в управлении НКВД. Сказала мужу:
– Больше никуда не поеду. Пора пожить по-человечески.
Максим Максимович промолчал. Он, видимо, хорошо знал: она не задумываясь поедет с ним, куда бы его ни направили.
Димка остановился под кленом около своего дома и, повернувшись к Мишке и Ваське, спросил:
– Вам охота в школу? Васька засмеялся.
– Кому же охота? Уроки учить… Мать будет кричать: «Опять не учишь уроки, анчутка!», а в школе учительница…
– И я или за лето разленился, или правда какой-то не такой? – признался Димка. – Мать как разозлится, говорит: «С отца бы пример брал! И в кого ты уродился?»
– Нормальный уродился, – заметил Васька, – все пацаны такие.
– Я не про них говорю, а вот отец… Он закончил коммунистический вуз, а потом еще исторический факультет университета. Работал и учился. Заочно, да еще в голодный год. Он в тридцать втором году поступил, а в тридцать четвертом закончил. За два года!
– Ну, это уж ты загнул, – не поверил Мишка.
– Ничуть. Я сам видел, у него в дипломе так написано.
– А что он все пишет? – спросил Мишка.
– Что-то про историю Нижнего Поволжья. Хлопнув, закрылось окно, и в кабинете погас свет.
Попрощавшись с Мишкой и Васькой, Димка поспешил домой.
Димка вошел в класс перед самым звонком. Учительница Софья Александровна рассаживала ребят: дело непростое – каждому на своем месте год сидеть. Ей было лет тридцать пять; одета в просто сшитое серое платье, темные волосы собраны в тугой узел. Окинула Димку взглядом больших карих глаз, улыбнулась приветливо:
– Новенький? Входи.
Мишка и Васька замахали ему, чтобы садился за парту в их ряду. Но Софья Александровна показала на первую парту, за которой сидела девочка с голубыми бантиками:
– Сюда садись.
Димка сел и долго копался в портфеле, исподтишка рассматривая соседку. У нее были светлые, с золотистым отливом волосы, чуть-чуть вздернутый нос и голубые глаза. Он прочитал на обложке ее тетради: Дина Петрова. Она приветливо ему улыбнулась. Димка поставил локоть на середину парты, чтобы соседка знала свою половину, а на Димкину не лезла.
На перемене Мишка и Васька куда-то убежали. Димка, потеряв их, вернулся в класс. Дина открыла окна и стала вытирать доску.
– Ты дежуришь? – спросил Димка.
– А ты что сидишь в классе?
– Делать нечего.
– Полей цветы. Банка там, в шкафу.
Димка посмотрел на кактусы в глиняных горшках и поморщился;
– Тоже, цветы. Хочешь, я принесу такие, что все ахнут.
– Это потом, а сейчас принеси воды.
В коридоре к Димке подошли двое мальчишек с последней парты. Высокий, белобрысый Ленька Сапожников – его все звали Камчаткой, и маленький, щуплый Валька Цыплаков по прозвищу Цыпленок.
– Ты куда? – остановил Димку Цыпленок.
– Цветы надо полить.
– Видал, кавалер? – Цыпленок подмигнул Леньке и стукнул Димку по руке. Банка выпала и покатилась по полу. Димка бросился на Цыпленка.
– Прекратите сейчас же! – остановил их строгий голос учительницы. Димка поднял банку и пошел за водой.
После уроков Димка увидел во дворе Леньку Камчатку и Цыпленка. Он подошел к забору и хотел перелезть в свой двор, но Цыпленок задержал: