На стороне мертвецов - страница 21

— А также мой управляющий, Свенельд Карлович Штольц и его брат, Ингвар. — указывая на остановившуюся неподалеку паротелегу, закончил отец.

Троица раскланялась в ответ: жандарм снисходительно, старшина — расплывшись в широчайшей улыбке, от которой борода разошлась в стороны, как распахнутые крепостные ворота, а «железнодорожник» даже слегка подобострастно.

— Мы знакомы. — жандармский ротмистр едва заметно кивнул. — Правда, раньше мы знали Свенельда Карловича в несколько ином статусе. — и двусмысленно усмехнулся. Глядел он на старшего Штольца… точно как приближенные нового государя Александра III Даждьбожича на соратников государя предыдущего. Прикидывая, достаточно ли те ослабели уже, чтоб сожрать, или сильна еще старая гвардия, лучше поостеречься.

Свенельд Карлович склонил голову в ответ — на лице его не дрогнул ни единый мускул. Зато Ингвар как всегда вспыхнул и уставился на жандарма негодующим взором. Ну что с ним сделаешь, разве можно поддаваться на такие простейшие провокации? Митя едва заметно шевельнул рукоять автоматона — паро-конь клацнул, переступил с ноги на ногу… и чуть-чуть развернулся. Насмешливый взор жандарма вместо красной физиономии Ингвара уставился на железный конский круп. Из-под задранного хвоста курился тонкий белый дымок.

Жандарм даже слегка вздрогнул и вскинул изумленный взгляд на Митю.

«Очень, очень надеюсь, что уж я-то невозмутим! Любезность, благожелательность, непроницаемость. Любезность, благожелательность…»

— А мы вот… встретить вас решили, ваше высокоблагородие! — ничего не замечая, продолжал частить Мелков. — Приветственный адрес заготовили — вся железнодорожная служба подписалась. — он засуетился, извлекая из притороченного к седлу кожаного планшета роскошный бархатный альбом, открыл и внушительно прокашлявшись, приготовился читать.

— Весьма благодарен, господа, только давайте после! Хотелось бы оценить во всей полноте… а здесь это вряд ли возможно. — отец кивнул на запруженную людьми дорогу.

— Конечно, как угодно-с… — явно расстроился Мелков и попытался пристроить свою коняшку рядом с отцом. Но конь под казацким старшиной развернулся неторопливо и страшно, как крейсер в городском пруду, едва не вынеся Мелкова из седла одним взмахом хвоста. Мышастая лошадка «железнодорожника» шарахнулась в сторону, испуганно взбрыкнув задом.

— Стой, холера ясная! — Мелков заполошно дергал узду, не успокаивая, а еще больше пугая лошадь.

Тем временем текинец жандарма скользнул мимо, будто змея, и занял место по другую сторону отцовского автоматона. Наконец-то справившийся с конем Мелков горестно поглядел вслед более расторопным приятелям, вздохнул и пристроился рядом с Митей. Кавалькада неспешно двинулась по дороге. Замыкала процессию паротелега с тарахтящими и подпрыгивающими в кузове водочными бутылками.

— Неужто это и есть его высокоблагородия знаменитая добыча? — приторно-любезно поинтересовался Мелков.

Митя покосился оскорбленно — добыча на самом деле была его. Прознают здесь как он мертвяков крошил — отбою от барышень не станет, все захотят познакомиться, с героем-то. К сожалению, отбою не будет не только от барышень. Ротмистру тоже по должности положено интересоваться: а как Митя, бескровный, мертвяков крошил, да еще в количестве, сильнейшим Моранычам нынешнего поколения не доступном? И ни за отцовское звание, ни за дядюшкин титул не спрячешься. А он все еще надеялся — спрятаться. Ускользнуть от судьбы, ласково усмехающейся ему клыкастой пастью рыжей мары.

— Наслышаны, наслышаны! — не дождавшись ответа, продолжал вещать Мелков, слегка подобострастно заглядывая Мите в лицо. — Весь город кипел — начальник Департамента и в должность еще не вступил, а уж такого размаха преступление раскрыл! Нелегальные цеха! Поднятые мертвецы! Говорят, нечто сугубо еретическое вскрылось?

— Поднятые древние боги. Древнейшие. — сквозь зубы процедил Митя — Мелков ему не нравился. Когда перед тобой лебезит чиновник не самого низкого ранга — это должно льстить. Но почему-то не льстило, скорее… Мелкова хотелось убить. Митя едва заметно вздрогнул, вдруг поймав себя на желании ткнуть пальцем в эти бегающие глазки и давить… давить… давить…