На суше и на море 1981 - страница 13

За кустами я и нашел лейтенанта Велли. Он лежал без сознания, на груди, около дождевой лужи. Потом он нам объяснил, что еще вчера дополз до этой лужи, чтобы хоть вода была поблизости. У него было сломано бедро, и, как он дополз, я понять не могу. Мы перетащили Велли в хвост самолета. Для этого я лег на землю около лейтенанта лицом вверх, потом мы с сержантов кое-как взвалили командира мне на грудь, и я пополз вместе с ним, извиваясь, на спине, цепляясь руками за лианы и кусты, а Ботельо пополз впереди и указывал дорогу. Теперь нас стало трое.

Лейтенант, придя в себя, принял командование нашей группой. Первым делом он приказал мне наложить шину на ногу Ботельо, а затем осмотреть окрестности, чтобы выяснить, нет ли еще уцелевших.

Я наложил шину и собрался отправиться на поиски уцелевших. Лейтенант взял меня и сержанта за руки и сказал:

— Ни в коем случае не совершайте никаких действий, не посоветовавшись со мной. Вы знаете, что я инструктор по выживанию в сельве. Поэтому, даже если я снова потеряю сознание и что-то срочное нужно будет сделать или возникнет какая-то опасность, постарайтесь привести меня в сознание. Мой первый приказ: чтобы не отравиться, не пейте воду из лужи и ничего не ешьте, никаких орехов и плодов, не показав мне.

Он сказал это и тут же потерял сознание: видно, много сил стоила ему эта транспортировка в фюзеляж».

Жену лейтенанта Велли привела в сознание старшая, двенадцатилетняя дочка. С веселым криком: «Мамочка, ты еще спишь?» — она прыгнула к ней на кровать. Девочка не знала, что несколько минут назад ее мать услышала по радио сообщение о катастрофе, выключила радиоприемник и упала в обморок. Роза — так звали жену лейтенанта — очнулась и подняла голову.

— Можно я послушаю музыку? — потянулась девочка к транзистору, стоявшему на тумбочке у кровати.

— Нет! — крикнула Роза. Чтобы не позволить дочери включить радио, добавила: — У меня очень болит голова.

— Ну так я возьму приемник к себе.

— Сначала умойся.

Когда, обиженно надув губки, Мария убежала, Роза встала. Подошла к зеркалу. «Жена офицера должна быть сильной», — часто говорил муж, когда она жаловалась, что он все время пропадает в экспедициях, учениях, полетах.

«Жена офицера. Жена офицера…» Она лихорадочно думала, что предпринять, чтобы девочки ничего не узнали. Сейчас о самолете уже говорит весь город. Знают соседи. И радио говорит об этом через каждые полчаса, прерывая обычные передачи.

«Что делать? Куда девать девочек?» И вдруг пришло решение. Сегодня пятница, она немедленно отвезет детей к своей двоюродной сестре на фазенду «Белла-Виста». Это рядом, в сорока километрах от города. Сестра давно приглашала на субботнюю фейжоаду[4]. «Сорок километров — это час езды. Сейчас… Сейчас. Сестра поймет, будет молчать. Не скажет девочкам ничего. Радио у нее нет. Газет тоже. Скорей!»

— Лурдес! Мария! Элиана! Тереза! — позвала она высоким срывающимся голосом. — Собирайтесь, мы едем к тете Леонор!

Она выбежала на веранду и увидела двух старших — Марию и Терезу — с застывшими лицами: дочери слушали доносившийся из открытого окна соседнего дома громкий голос диктора «Радиоклуба до Пара», произносящий имя их отца: «…лейтенант Луис Велли…» Диктор читал сообщение о катастрофе «Дугласа».

Первые экипажи вылетают на поиск, когда начинает светать. Это те, кому отведены самые удаленные от Манауса квадраты. За ними уходят остальные, и к девяти утра манаусский аэропорт пустеет. Только у ангара компании «Вариг» застывают два больших вертолета, и на одной из рулежных дорожек стоит «Альбатрос». Этот самолет и вертолеты готовы в любую минуту вылететь по приказу майора Кардозо туда, где будет обнаружено что-либо напоминающее следы катастрофы.

Все остальные самолеты в воздухе. На многих из них наблюдатели-добровольцы: студенты из Манауса, журналисты. Пилоты берут их охотно: веселее в полете. Да и пара лишних глаз не помешает. Правда, добровольцы не выдерживают и часа — засыпают, сломленные однообразием проплывающей под ними сельвы. И только пилоты не имеют права заснуть. Где-то внизу люди, которых надо найти. И пилоты глотают тройной черный кофе из термосов и снова смотрят, смотрят, смотрят вниз.