На суше и на море 1983 - страница 17

Наш ежегодник периодически рассказывает об агроценозах, умело созданных лучшими мастерами земледелия без какого-либо ущерба для природы, ее замечательных ландшафтах. Здесь выращивают наивысшие урожаи всех культур. Вот что говорил в своем докладе на Пленуме Леонид Ильич Брежнев: «Это требует внедрения научно обоснованной, хорошо продуманной системы земледелия, в полной мере учитывающей природно-экономические условия каждой зоны и области, каждого района, каждого хозяйства».

Разговор о подобных научно обоснованных системах, очерки и рассказы о мастерах высоких урожаев будут и впредь появляться в наших выпусках. Ведь к 1990 году в стране уже будут вовлечены в сельскохозяйственный оборот 23–25 миллионов гектаров орошаемых земель и 18–19 миллионов осушенных. Они будут давать гарантированные урожаи, мало зависящие от погодных неурядиц и стихийных явлений. Как это отразится на состоянии природы, на судьбе рек и лесов, на пока еще не предсказуемых погодных условиях — особая тема для ученых, писателей и журналистов, которые участвуют в создании сборника «На суше и на море».

До 1990 года в интересах народного хозяйства будет осуществлено строительство объектов первого этапа для переброски части стока северных рек в бассейн Волги, а также каналов Ростов — Краснодар и Дунай — Днепр. Вот где потребуется глубокое исследование ученых-географов.

Рассказать обо всем этом занимательно, точно и доступно — долговременная задача авторского коллектива сборника «На суше и на море».

Такая популяризация, несомненно, принесет пользу важнейшему делу осуществления Продовольственной программы.

Людмила Савельева

ПРИТЯЖЕНИЕ ЗЕМЛИ

Очерк

Худ. Н. Сидорова.

Цветные фото В. Просвирина, А. Колпакова, С. Лядова

«Нечерноземье» — это слово не сходит с газетных страниц. «Нечерноземье на марше», «Нечерноземье — ударный фронт» — внимание всей страны вот уже десять лет приковано к этим землям. Что такое Нечерноземье? Большой регион России из двадцати трех областей и шести автономных республик? Или небогатые земли, которые и дали название всему краю? Или деревушки, разбросанные на холмах, затерянные в лесах, и по соседству — современные поселки, целые агрогорода? Или шумный язык посланцев всех пятнадцати братских республик: работают на новгородской земле белорусы, на владимирской и ивановской — узбеки, на смоленской — литовцы. Это здесь, в Нечерноземье, оживает вся история России лишь при одном упоминании городов — Владимир, Суздаль, Псков, Новгород, Смоленск. Это отсюда, из Нечерноземья, идет мировая слава и вологодского масла, и ярославских сыров, и романовских овец. Край, о красоте которого не сказать точнее Паустовского: «Я не знаю страны, наполняющей большей лирической силой, чем средняя полоса России».

Нечерноземье прекрасно в любую пору. Есть своя прелесть и в весеннем пробуждении лесов, земли, рек, и в густой, щедрой зелени лета, и в том осеннем параде красок, когда деревенские мальчишки пекут на кострах картошку, а поля стоят наполненные, как тарелки до краев, хлебами. Запах хлеба плывет, пьянит, наполняет ощущением праздника. А зима — пора затишья сельских забот, Снежного безмолвия? «Поля здесь белее хлопка», — шлет письмо на родину черноглазый узбек. А то вдруг разыграется вьюга, и закружится метель (пушкинская?) каким-то бесшабашным танцем.

И сколько ни случалось бывать в Нечерноземье, в каждый приезд, словно впервые, открываешь его красоту. Она так же не ярка, не броска, как, например, калининская речушка Осень. Серебристой лентой вьется она среди полей, лесов, то играя на солнце, то озорно затаившись в ивняке. Трудолюбивая речушка — питает сенокосы, богата рыбой, а какой радостью одарит в зной своей чистой прохладой. Но разве раскроет она свою красоту с первого взгляда? Нет, надо измерить шагами ее берега, послушать ее неторопливый говор — попадаешь к ней в плен незаметно. И поймешь это неожиданно — где-нибудь в городской суете вдруг вспомнишь трудолюбивую ленточку и улыбнешься: «Название-то какое — Осень».

Нечерноземье сегодня на марше — это верно. И может, оттого что кипит оно преобразованием, обновлением, так много и проблем здесь переплелось? От домов, сугубо городских, в несколько этажей, уныло ординарных («скворечниками» прозвали их селяне) до истинно крестьянских — старых, но сбитых, с характером. От усадеб, радующих глаз, ухоженных и обласканных, до запущенных, неприкаянных, где ни деревца, ни кустика. От семей из калининского совхоза «Октябрьский», которым по их просьбе хозяйство продает в личное пользование коров (вот и директор школы недавно подал такое заявление), до семей совсем иных — едущих в город за молоком и прочими сельскими продуктам». От статистики, бесстрастно свидетельствующей о стабильном оттоке сельского населения, до писем со всех концов страны (уж всю карту по ним изучили!), приходящих в тот же «Октябрьский» с просьбой принять на работу. И крепкий семейный куст председателя колхоза «Дружба» Кудрявцева, прочно вросший в калининскую землю (все его трое детей работают в колхозе), и целые селения с еще добротными домами и ведром у колодца, но где нет ни души, и асфальт около уютных, утопающих в зелени коттеджей, имеющих все деревенские блага и городской комфорт, — все это Нечерноземье.